Последние врата, белые, как первый снег или чистый лист бумаги. Они, как младенец, издавший свой первый крик. Они, как женщина, что разменяла свою красоту на любовь вереницы мужчин и осталась одна на всем свете. Они непорочны и благостны, точно за ними открываются просторы рая, и грешны, точно сулят всем бесконечные муки.
Шагнешь за них и узнаешь, что выхода никогда и не предполагалось. Спасти тебя может лишь рассвет, но он тут не наступал уже множество лет.
Стражи здесь молчаливы и неподвижны. Они только доспехи, сбежавшие из древнего замка.
Прошел мимо всех, скользнув на узкую улицу, перетекающую в площадь. Шествие уже идет… Пандемониум в сборе. Все духи ждут только того, когда прибудет их хозяин и займет свой трон.
Хоть бы раз он не явился.
Я прошмыгнул в одну из подворотен, заканчивающихся тупиками, и затаился в тени, среди стопок книг и снующих мышей. До чего все дошло? Здесь уже привыкли выкидывать и сжигать книги. Скоро дойдут до людей. Впрочем, о чем это я? Мы для них не более чем игрушки или пища.
Они чудовища. Но… Чем мы лучше? Чем лучше я?
Я только боюсь того, что стану одним из них, заплутав здесь, на ярмарке душ. Поменяюсь местами с тенью или отражением, позабыв навсегда, кто я есть и зачем.
Отражение наставляет на меня револьвер. Говорит одними губами: «Бах». Смеется, ведь знает, что момент еще не настал.
Я прижал к лицу маску и поднял взор на того, кто шел во главе шествия, яркого и красочного, точно принц, облаченный во все черное, и смеялся, приглашая остальных присоединиться к нему. И ведь были те, кто тянул к нему руки, растворяясь во всем этом, точно дети, попавшие на долгожданный фестиваль. Вот только в нем было гораздо больше смысла, чем можно представить.
Люди в белых одеяниях и звериных масках, создания, словно сошедшие со страниц дневников деда, твари, которых я прежде не видел. Кто это? Зачем явились?
Тону во всем. Держу маску, впивающуюся в кожу, подобно шипам, и жду.
Тут так много красных фонарей, синих огней и цветных лент, что у меня рябит в глазах и я, чуть покачиваюсь, облокачиваясь о стену. Это праздник красок, где пировали те, о ком смертные зачастую не ведают. Создания из кошмаров и детских сказок. И где-то рядом крадется Зверь. Он точно тень, верная своему господину, тому, кто правит балом не только сегодня, всегда.
Тихо выдохнул, чтобы унять биение сердца. Тише, глупое, молчи. Не выдавай.
Хоть бы «принц» меня не заметил. Хоть бы прошел мимо. Прошу.
Вот так, словно меня здесь нет, и никогда не было.
Опустил взор и теперь глядел исподлобья – слишком близко, а я знаю, что он читает по глазам. Мне страшно, что даже мое дыхание может привлечь его внимание. Впрочем…
Если он чего-то захочет – он это получит.
Я смотрел на него, холодея от страха, и ждал, пока он пройдет. Уведет за собой всю толпу. В небо взмыли два дракона и зависли над ним, сплетаясь в странном танце. Мне казалось, что тело мое сейчас вылеплено из снега и сразу же растает, если наши взгляды пересекутся.
Узнает? Конечно.
Меня всегда выдаёт то, что я призыватель. А продавец чувствует эту метку на моем сердце. Это точно льдинка, которую невозможно вытащить. То, что обжигает сильнее огня, если начать использовать. А я не смог отказаться, когда все узнал.
Дед пытался спасти меня, когда все понял, но было уже слишком поздно. Мальчик вырос. Мальчик приобрел взгляд того, кого лучше не знать, и теперь он похож на него.
Он обжигает всех, кого любит, и просит бояться себя. Бежать…
Встряхнулся, отгоняя посторонние мысли, и вновь оглядел продавца кошмаров. Тот обрел новое тело. Теперь он выглядит младше меня. Юноша в дорогом костюме, улыбающийся так искренне и тепло, что ему хочется верить. Но вместе с этой отеческой улыбкой комплектом идет взгляд палача. Суровый и безжалостный. Впрочем, сейчас он и правда кажется счастливым.
Я медленно двинулся следом.
Подле него идет девушка с копной волнистых светлых волос. От нее тоже пахнет сиренью и медом. Она похожа на ту, которую он искал. Вот только… На лице ее маска. Белая с красными росчерками. К тому же она не лисья. Всего лишь собака. Она не ровня продавцу.
Да. Эта девушка не Агата. Она просто чем-то на нее похожа и может немного порадовать его черствое черное спящее сердце. Впрочем, то уже давно покоится отдельно от его тела. Он все примеряет другие, но никак не найдет то, что примет его беспокойную алчную душу.