Блуждая по — не совру — гигантской квартире в надежде увидеть Аню, встретил Дениса, направляющемуся в основной зал.
— Ты Аню тут не видел? — Спросил я, пожав его руку.
— Ее тут нет. Походу не позвали. — Ответил он и взял с фуршетного стола два бокала рома с колой, один из которых протянул мне.
— Открой мне секрет, в честь чего это пати? — задал я еще один вопрос, пригубив коктейль.
Очень громко заиграла музыка, начавшись с “Lift me up” Moby, — за пульт встал какой-то тип в коротких дредах и хоккейной футболке, — так что Дену пришлось кричать, чтобы я услышал:
— Серегу провожаем в Америку. На пять лет едет туда учиться. — И добавил, поняв, что за вопрос выдало выражение моего лица. — Ты его вряд ли знаешь. Я сам лишь раз с ним виделся на одной бухаловке. Он хотел закатить такое, чтобы, типа, всем надолго запомнилось.
— Если не ошибаюсь, — мне пришлось кричать ему прямо в ухо, — всем насрать и через неделю никто и не вспомнить — дай лишь повод гульнуть на халяву, вот и пришли.
— Точняк! — засмеялся он. — А ты, я видел, с Лелей приехал. Ее позвали и просили еще пару людей прихватить. Не думал, что вы знакомы.
— Не, — покачал я головой, — она Наташу позвала, а Наташа меня.
— Наташка здесь? Пойду, найду ее. Извини меня, брат. — Он хлопнул меня по плечу и ушел.
Не в первый раз оказываюсь на подобном мероприятии, где я почти никого не знаю, но только сейчас почему-то мне было совсем некомфортно.
Сзади мне на плечи с визгом кто-то налетел. Бокал еле удержал в руках, чтобы не пролить на ковер стоимостью, наверное, в мою зарплату за пять лет.
— Здорова! — крикнул Костик и обнял меня.
— Привет. Рад тебя видеть. — Это было правдой. Я всегда рад видеть его.
Увидев, что я не с пустыми руками стою, он и себя взял коктейль и крикнул сквозь музыку:
— Пошли на балкон — я покурю, да и поболтаем в тишине.
Слово «балкон» для меня — часть квартиры, вынесенная на улицу, площадью метр на два. В этой квартире балкон был никак не меньше моей восьмиметровой кухни. А обставлен он был так, что тут можно было поистине жить.
К моему удивлению, балкон был безлюден.
— Странно, — сказал я, — обычно курилка самое многолюдное место на таких сборищах.
— А тут холодно. — Балкон был застеклен, но все раздвигающиеся окна были сняты — если чему-нибудь и лететь с восьмого этажа, так пусть окна целы останутся. — Да и этот дебил разрешил курить в отцовском кабинете, как девчонки начали жаловаться, что здесь они мерзнут, а им лень каждый раз куртку надевать.
— Костя, ты об Ане не слышал ничего?
— Нет. А что такое?
— Поссорились мы.
— Бывает. Чего натворил? — полюбопытствовал он, усаживаясь на кожаный диван и жестом предлагая мне сесть.
— Переехать ко мне хотела, а я посчитал это лишним — с этого и начали. А мои слова, что все равно рано или поздно в Москву придется вернуться, восприняла как «Я лишь нашел, кого трахать здесь, чтобы не дрочить вечерами, пока я Питере».
— А когда планируешь уехать?
— Не знаю пока точно, но скоро — мне еще в универе надо появиться в мае, сессию пробить. Да и чувство у меня, что переполнен я впечатлениями от этого города… что домой пора. И ты вообще услышал, что я про Аню сейчас, а не про возвращение в Москву?
— Не знаю даже, что тебе сказать на это. Ты же в Москве все равно тем же и занимался, чем здесь.
— По сути да. Но за эти месяцы никак не избавлюсь от мысли, что я в гостях.
— Ясное дело. Где бы ты не находился, где бы хорошо не было, а дом все равно один. — Выждав минутную паузу, Костя продолжил с улыбкой. — Только не обвиняй меня в голубизне, но я буду по тебе скучать, брат.
— Я тоже. У меня в Москве нет ни одно такого близкого человека как ты.
— А у меня больше нет ни одно знакомого москвича, к кому я бы так хорошо относился, как к тебе, кого мог бы назвать братом. — Он крепко пожал мою року у обнял ее второй рукой.
Открылась дверь балкона, и под крики гостей и под громкость музыки — боюсь даже предположить во сколько децибел — заливаясь слезами от смеха, вошли две девушки с треугольными бокалами с мартини.
— А с Аней все у тебя будет в порядке, не сомневайся. — Костя решил не продолжать тему о моем московском происхождении.
Девушки расположились на диване напротив. Понять, о чем они разговаривают, было невозможно — они говорили и смеялись одновременно.
Дверь открылась еще раз, и вошла Наташа.
— Вот ты где. Я тебя потеряла уже. — Она чокнулась с нами стаканами, и я осушил свой стакан. — Ты Лелю не видел? Ее тоже не могу найти.
— Нет. Она…
«Нет» ей было достаточно, и Наташа вышла. Мы тоже встали. Собираясь за ней.