Ибрахим-бек — сын некоего азербайджанского купца, который пятьдесят лет назад; отправившись для торговли в Каир, избрал местом своего жительства сей лучший из городов мусульманского мира и, ведя удачную торговлю, навсегда оставил намерение покинуть его.
Этот почтенный человек благодаря честности и религиозности, которые служат основой доброго имени и удачи в торговле, за короткое время собрал значительное состояние. Особенно он привлекал к себе внимание людей своим необыкновенным патриотизмом. В течение долгих лет, прожитых в Каире, этот благородный муж не изменил ни одному из своих прекрасных национальных обычаев и обрядов. И в общении с людьми, и в манере одеваться, в церемонии еды и отхода ко сну он следовал тем обычаям, которые впитал с молоком матери.
Он был столь ревностен в своем патриотизме, что за много лет не только не произнес ни одного арабского слова, но и не желал утруждать такими словами свою память. Все его разговоры только и были об Иране, он постоянно напевал песни своей родины и, кого бы ни встретил, всех расспрашивал об Иране и о своих соотечественниках. Словом, сам он был в Каире, а мыслями и душою своею — в Иране.
Зимними вечерами каждый божий день он собирал у себя небольшой круг друзей из своих просвещенных соотечественников, и весь вечер они проводили за тем, что читали исторические сочинения о деяниях великих иранских шахов.
Мирза Юсиф, который долгие годы жил в доме купца в качестве учителя его сына, читал бывало вслух книгу «Отрицающий истории»[19] или поэмы о знаменитых царях, таких как Кай Хусрау,[20] Джамшид,[21] Бахман,[22] Шапур,[23] Ануширван,[24] и сердце хозяина преисполнялось гордостью.
Каждый год в благословенный месяц рамазан[25] он нанимал четырех арабских чтецов Корана, из тех, что отличались особенно красивыми голосами, и весь месяц из ночи в ночь, от заката до рассвета читали они достохвальный Коран, а предполагаемое божье воздаяние за сие праведное занятие он посвящал чистому духу великого шаха Аббаса Сефевидского,[26] на чьи благие и великие деяния, о коих помнят во всех уголках Ирана, не могло наложить свою разрушающую руку жестокое время. И после каждого намаза[27] он по обыкновению искренне и горячо читал фатиху[28] в честь этого знаменитого шаха.
Особую склонность он проявлял к чтению книги «История Надир-шаха».[29] Эту книгу он читал так часто, что заучил ее наизусть.
После смерти этого человека, столь ревностного в своем патриотизме, остался сын его Ибрахим, и по его-то имени названо предлагаемое читателю путешествие.
Я познакомился с этим юношей уже после кончины его отца. Вскоре после этого печального события я поехал в Каир и по старому знакомству прямо направился в дом Ибрахим-бека, где и остановился.
Как-то раз, осматривая его библиотеку, я обнаружил шесть или восемь рукописных и печатных томов «Истории Надир-шаха» в различных изданиях. Я подивился: какой смысл держать в библиотеке многочисленные экземпляры одной и той же книги — и в тегеранском, и в бомбейском, и в тебризском изданиях?
Подумав так, я спросил:
— Зачем вы собрали столько экземпляров одной и той же книги?
— Это память об отце, — ответил Ибрахим, — покойный так любил это сочинение, что все знали: если принести ему хороший печатный или рукописный экземпляр этой книги, он обязательно купит его за хорошую цену. Несколько таких томов, завещанных на богоугодные дела, уже унесли отсюда.
Трудно описать пером, до чего доходила страсть этого человека ко всему иранскому!
Случалось, что кто-нибудь умышленно или ненароком говорил про Иран что-нибудь плохое в его присутствии. Он называл такого человека богоотступником и малодушным и уже никогда больше не вступал с ним в беседу.
В Каире жило еще несколько уважаемых иранских купцов, чьи дела шли хорошо; состояние у каждого достигало полумиллиона. Все они, пострадав в свое время от притеснений и несправедливости чиновников иранского посольства, вышли из иранского подданства, дабы избавиться от сих напастей, и приняли подданство одной из крупных держав: Англии, Франции или России.
Не раз уже, движимые расположением, давали они советы этому одержимому человеку. Они убеждали его, что, оставаясь в иранском подданстве, он поступает неблагоразумно и даже жестоко по отношению к своим наследникам.
19
«Отрицающий истории» («Насих ат-Таварих») — сочинение по истории Ирана с древнейших времен до середины XIX в. в 14 томах. Составлено в 1850 — 1851 гг. Мухаммадом Таги-ханом по прозвищу Лисан ал-Мульк.
21
Джамшид — один из первых легендарных царей Ирана, жизнь и деяния которого описаны в «Шахнаме» Фирдоуси.
23
Шапур — здесь, очевидно, имеется в виду герой поэмы Фирдоуси — витязь Шапур, сын Нестуха, внук Гударза, поскольку автор упоминает его в одном ряду с мифическими героями «Шахнаме»; хотя Шапур из действительно исторической династии Сасанидов, герой этой же поэмы, более известен.
24
Ануширван (531 — 579) — сасанидский царь, которому иранские предания приписывают необыкновенную справедливость.
25
Рамазан — название девятого месяца мусульманского лунного года. Месяц поста, в течение которого верующим не разрешается есть, пить, курить от восхода до заката солнца; все это можно делать только ночью.
26
Аббас Сефеви — иранский шах (1587 — 1629) из династии Сефевидов. Вошел в историю под именем шаха Аббаса Великого. В период его правления Иран достиг большого могущества. Расширяя территорию государства, шах Аббас заботился о развитии торговли и путей сообщения, проводил военные реформы. Столица государства Исфаган превратилась при нем в огромный город. В XIX в., в период общего упадка в стране и начала эпохи колониальной зависимости Ирана, националистически настроенные круги иранской буржуазии идеализировали прошлое. В частности, точка зрения на шаха Аббаса, жестокого покорителя многих народов (достаточно вспомнить его походы на Кавказ), как на великого реформатора и преобразователя была присуща не только Зайн ал-Абидину (см. также стр. 42 и 212 перевода).
29
«История Надир-шаха» — одно из многочисленных исторических сочинений, посвященных царствованию иранского шаха Надира (ум. 1747), из племени афшаров, который прославился захватническими военными походами. Возможно, речь идет о знаменитом труде личного секретаря Надир-шаха Мирзы Мухаммада Махди-хана Астрабади «Тарих-и Надири», сочинении, очень распространенном в странах Востока в XIX в. благодаря его высоким литературным качествам.