— Ну, три-четыре допроса роблять.
Около была женщина. Жена какого-то старосты. Рассказала: «Приехал немец. Приказав щось чоловику. А вин не зробив. На другой день арестовали — ничего не знаю, де вин...»
Выскочил заместитель начальника (новый, из эвакуированных. Прямо сумасшедший какой-то).
— Что тут за люди? Почему здесь?
Дежурного свистнул по шее.
Старостиха упала в ноги.
— Дытынько! Паночек родимый, скажи, де мин чоловик?
— Встать. — Носком в плечи. — Встать!
Марфе:
— Вы зачем?
— Та передачу.
— За забор! Нечего здесь делать! За забор!
Ушла. Ну, думаю: «Все равно мне надо его увидеть...» Обошла вокруг, где уборные. Вижу — Миша выскочил. Потом Коля. Хоть полицаи кричали, он в ответ: «Ну чего кричишь? Разве вы не из таких людей, как и я».
— Тетя! Узнайте, за что нас держат. Нам никто не говорит.
Покрутилась, пыталась узнать. Ничего не вышло. Опять тем путем. Полицаю на призьбе:
— Та тут сын. Я ему передачу принесла. Хай торбины выдасть. (Що я ему ще буду говорить?)
Вышел... А полицай рядом стоит. Боится, может, чтоб оружия не передала. В корзине тоже все перевернули.
К жандармерии. Слышит — немец кричит у дежурного:
— «Мне бы Фрая, от сестры его жены передать дюже треба».
— Не можно зараз. Допрос идет. Троих партизан спиймали.
Заключение:
— Два месяца назад с ними говорить можно было. А теперь бешеные все, будто их собаки покусали.
* * *
В Умани с площади «добровольцы» угнали несколько немецких машин с оружием и снаряжением. Говорят, ушли в партизаны.
15 октября 1943 г.
Столицу слышно!
16-го сидел в хатенке — писал. Стук в двери. Евангелист{29} и Доцент. Вид у обоих заспанный. Глаза припухшие — похоже после пьянки (четырнадцатого был покров, в некоторых окрестных селах «храм»).
— Что с вами?
Смеются:
— На празднике были.
— Где?
— Мало ли мест.
— Ну, как дела, что нового?
Они понимают: спрашиваю о связи. Делают равнодушный вид. Евангелист:
— Ничего особенного. С питанием плохо. Для анода есть. Для канала нет теперь...
Доцент:
— От меня пришлось убрать. Там, говорят, наверное, радио есть, раз провода и ток.
Евангелист вынимает карты. Играем в подкидного. Ухмыляется.
— Только музыку слышали. Я уже ему говорил: «Батарею о голову разобью, если не дашь информации». Не дал.
Продолжаем играть. Наконец:
— Нет, Леонидович. Это ерунда. Москву слышали. Вот что.
— Честное слово?
— Чей ход? Мой. Взятка. Еще десятка. Ну (к Доценту), твое слово.
Так и рассказывает сначала за игрой, прерывая разговор об игре радиотерминами («концентрация»), потом, отложив карты. Доцент:
— У меня стало нельзя. Это правда. Пришел один из властей: «Вы слишком много на себя берете. Разу вас электростанция — значит, можно заряжать аккумуляторы, значит, и радио может быть. Вот тут у вас везде провода. Антенна готовая» Пришлось убрать. Устроили у него. Слушали половину ночи. Поймали три советских станции. Теперь ваше слово (к Евангелисту).
— Вначале все музыка. Это правда. А потом последние известия. В те же часы, что всегда. В Москве войны нет. Про кросс имени Шверника. Про какой-то шахматный полуфинал. Рассказ о какой-то комсомолке-стахановке. Стахановское движение по-прежнему. Сообщения о рапортах из Фрунзе, Баку, еще откуда-то. Все орденоносцы. Директор — дважды Герой Социалистического Труда. И язык тот же. Часто склоняется слово «героический ». Там какому-то городу вручено переходящее знамя гвардейской дивизии. Все так же. Даже голос.
Он (к Доценту):
— Говорит Левитан.
— Да, по-моему, старый диктор.
Потом сводка. И мы убедились — немцы не врут. Сводка короткая, вроде немецких. И никакого барабанного боя. То же о фронте: Мелитополь — Запорожье. Передают, что отбивают контратаки немцев. За сутки продвинулись на 8—12 километров. В Мелитополе уличные бои. То же — по среднему Днепру.
Ну, из-за границы. В Италии — не уловили где — ожесточенные бои. Какие-то новые десанты высажены. Во Франции расстреляно семнадцать партизан. Потом сообщение из Виши, официальное. Немцы там конфисковали на сколько-то миллиардов франков продуктов, скота, еще чего-то. В Голландии какая-то партия ушла в подполье. Собираются в подвалах. Пьесы ставят.
Я сбит с толку. Ошеломлен. Не могу даже выразить ребятам, какие они молодцы.
Практически только:
— Мне кажется, надо сделать такой вывод: фронт пока стабилизировался. Такую сводку нет смысла распространять.