Проходим нашу линию обороны. Пехотинцы сидят в окопах на опорных пунктах. Кажется, им ничего не видно, всюду заросли, кусты. По-моему, здесь может пройти целое войско. Но это не так! Еще до линии обороны мы были замечены и опознаны. Перед нами неожиданно, как из-под земли, вырастают пехотинцы.
Докукин ведет нас смело, без остановок, как будто он всю жизнь прожил в этих местах. Всю роту Докукин оставляет на исходной, на нейтральной полосе, совсем недалеко от немецкой обороны, а нас, небольшую группу, ведет дальше. В небольшом сосняке какое-то движение. Все замерли: метрах в двадцати пяти от нас — засада! Принимаем боевой порядок. По одежде не поймешь. В немецких мундирах, в маскхалатах в елочку… Вот один поднимается в рост — без головного убора, из-под маскхалата виден немецкий мундир. Медленно наставляет немецкий автомат в сторону Докукина и орет: «Сывои! Сывои!» Разведчики оттесняют Докукина назад и тихо твердят: «Товарищ командир, не верьте! Это полицаи!»
Я взвожу автомат и целюсь этому высокому, черному, с бледным лицом, прямо в живот. Он мне почему-то напоминает полицейского Кольку. И вдруг с оглушительной русской многоэтажной бранью выскакивает маленький, круглый, как шар, старший лейтенант и кричит: «Отставить оружие! Вы что, вашу мать, в своих решили стрелять!» И тут не остается никаких сомнений, что это свои.
Мы бежим друг другу навстречу. Высокий, черный набрасывается на Докукина: «Какого черта вы так нарядились? Сколько немецкой дряни на себя натянули! А это что за боец? — он толкает меня. — Ишь нарядился! Я чуть не прострелил тебе голову».
Тут уж я разозлилась. «Прежде чем кричать на нашего командира, посмотрите, на кого похожи ваши бойцы! А вы сами? Вы же на полицейского смахиваете. Еще мгновенье, и я бы выпустила полдиска в ваш живот!»
Мой монолог страшно всех развеселил. Оказалось, это наши соседи — дивизионные разведчики 134 стрелковой дивизии. У них такое же задание, как у нас. Высокий, черный старший лейтенант — командир роты, а маленький, круглый, который матом привел всех нас в чувство, — комиссар роты.
Возвращаемся на исходный. До вечера наблюдаем за немецкой обороной в районе деревень Выдря и Цыгуны, а к вечеру, как только стемнело, идем на опорный пункт немецкой обороны. Нам приданы минометчики. Группа отвлечения, она же прикрытия, остается с Докукиным, а наша группа захвата — десять человек под командованием старшего лейтенанта Васильева — заходит на пулеметную точку с левого фланга.
Теплый тихий вечер. Слышен каждый шорох. Мы ползем по высокой нескошенной ржи. Кажется, ее шуршание слышно далеко окрест. Васильев впереди. Он останавливается и прислушивается. Немцы ведут себя подозрительно тихо. А на небе полная ясная луна. Занимаем исходную позицию. Отсюда, по сигналу, мы должны прыжком броситься на противника. Нам хорошо видны немецкие головы в касках, слышен приглушенный разговор. Кто-то выколачивает нечто металлическое и приговаривает: «Майн гот! Майн гот!» Немцы возбужденно разговаривают. «Что у них там?» — спрашивает Васильев. Мои далеко не блестящие познания в немецком все же дают возможность понять, что у фашистов авария с затвором пулемета. Потом пришел солдат и сказал, что вскоре русские будут здесь. «О майн гот! О майн гот!» И тот же голос немца: «А вот и помощь!»
Васильев решает начинать, но тут мы действительно видим, что к немцам подходит большое подкрепление. В эту минуту до нас доходит команда «отход!». Докукин приказал срочно отходить.
Когда мы подошли к роте, ребята уже спали. Кто лежал, свернувшись клубочком, кто сидел в обнимку с автоматом, а кто — тесно прижавшись к товарищу. Опустилась я на траву и почувствовала, что сон обволакивает меня. Слышу, Докукин объясняет Васильеву:
«Исчез боец из минометного взвода, может быть предательство, поэтому я вас отозвал».
Я думаю о том, что ведь и немцы в траншеях толковали: «Айн золдат гезагт… — один солдат сказал, к нам идут русские». Может, этот минометчик-перебежчик и предупредил немцев о нашем появлении…
«Подъем!..» Шелест плащ-палаток. Мне так уютно. Я не могу, я не в силах подняться. «Софья, Софья!» — тормошит меня за плечи старший сержант Власов. Рота уже двигается колонной. Я шагаю за всеми, как во сне. Вчера я почти не спала. Встала рано. Надо брать пример с ребят: они спят в любой свободный час.
Мы осторожно проходим между опорными пунктами немецкой обороны. Рота остается на исходном, а наша группа — двенадцать разведчиков под командованием Докукина вместе с комиссаром роты Полешкиным, старшим лейтенантом Васильевым и младшим лейтенантом Ивченко — выдвигается в наблюдение. Ночью мы должны осуществить налет на деревню Кузьмино.