Продолжу еще немного, самый конец:
— На первый ответ можно прямо сказать, что они сами виноваты, никто не запрещал читать, напротив, просили даже читать, теперь самих себя вините. На второй ответ почти то же можно ответить. Вот третий ответ более интересен. Эти как бы даже заслуживают извинения. Не могли понять Евангелие, то есть поверить. Но они также безответны. Вот был дан ключ разумения: «испытывайте духов, от Бога ли они»(1 Ин. 4, 1). Почему вы не хотели испытать? Значит вы сами и виноваты. Таким образом и эти безответны.
Батюшка болен, но ему немного стало лучше, а то он не мог без помощи чужих двигаться. Что Бог даст завтра? А то мне нет-нет, да и вспомнятся его слова, что ему жить недолго.
Я припоминал его наставление, и вспомнил, что он говорил:
— Если плохо живешь, то тебя никто и не трогает, а если начинаешь жить хорошо — сразу скорби, и искушения, и оскорбления.
Этим он хотел мне сказать, что необходимо переносить смиренно оскорбления, наносимые другими, и вообще скорби.
— Монахи, вообще, вся наша братия — тоже люди, а раз люди, то обязательно есть и свои страсти, пороки: один гордый, другой злой, третий блудник и так далее. Все эти люди пришли сюда, в больницу, лечиться — кто от чего, и вылечиваются при помощи Божией. Я это говорю потому, что вы будете видеть пороки братии, но надо стараться не осуждать — это у нас девиз. Все люди немощны, у всех есть страсти, мы должны прощать.
Потом коснулись немного науки и настоящего времени. Батюшка говорил:
— Наука не только не препятствует, а даже способствует духовному, религиозному развитию. Об этом говорят таким же образом св. Василий Великий, св. апостол Павел и другие. Наукой злоупотребляют — это правда. Но возьмите брак — это Таинство. Если брак совершен в церкви и если он честен, то плохого ничего нет. Св. Николай Чудотворец, св. Василий Великий были плодом таких честных браков хороших, честных людей. А можно обольстить и растлить девицу, что теперь очень часто бывает. Теперь это бывает часто так: сначала развратить ум новыми учениями Маркса, нигилизма и тому подобным, а потом и сердце, и нравственность. Злоупотреблять всем можно.
Раздражение и осуждение — это такие страсти, с которыми приходится бороться всю жизнь. Когда я поступил сюда при о. Анатолии, я ему говорил, что хотелось бы мне жить поуединеннее. «В затворе?» — «Да», — говорю я. — «Что же и в баню ходить не будете?» — «Конечно». — «Да вот я про то-то и говорю, что в баню ходить не будете». — «Вы, Батюшка, — говорю я, — что-то под баней разумеете иное?» — «Да! Пустыня, затвор не очищают нас. Я в пустыне со своими страстями могу жить и не грешить, по-видимому. Нам нельзя там познать свою немощь, свои пороки, раздражение, осуждение, злобу и проч. А здесь нас чистят, как начнут шпиговать, только держись, мы и будем познавать свои немощи и смиряться. Здесь без вашей просьбы начнут вас чистить. Когда только поступаешь, все кажутся ангелами, а потом начнешь видеть пороки, и чем дальше, тем больше: с этим надо бороться».
Духа надо держаться, буква убивает, а дух животворит (см. 2 Кор. 3, 6). Если видеть в монашестве одну форму, то жить не только тяжело, но ужасно. Держитесь духа.
Смотрите, в семинариях духовных и академиях какое неверие — нигилизм, мертвечина, а все потому, что только одна зубрежка без чувства и смысла. Революция в России произошла из семинарии. Семинаристу странно, непонятно пойти в церковь одному, встать в сторонке, поплакать, умилиться, ему это дико. С гимназистом такая вещь возможна, но не с семинаристом. Буква убивает.
Меня иногда смущали мысли о том, что монашество уклонилось от своего идеала. Я это высказал.
— Да, да, уклонилось. Однако диаволу и это не очень нравится, коли он так восстает против современного монашества. Этим монашеством держится весь мир. Когда монашества не будет, то настанет Страшный Суд.
Батюшка дал нам четки и сказал:
— Вот вам оружие, нещадно бейте этим невидимых врагов. Прежде всего, имейте всегда страх Божий, без него вы ничего не достигнете. Теперь для вас начинается новая жизнь. Хоть вы и жили в Скиту, да все было не то. Теперь везде разговор идет у бесов: «Были почти наши, теперь пришли сюда спасаться, как это можно?» — и тому подобное. Но не бойтесь.
У о. Архимандрита скоропостижно скончался келейник о. И. Это я сказал Батюшке.
— У меня вчера был этот о. И. Мне, как духовному отцу, все известно про него. Последнее время на него прямо напал бес и довел его до того, что он решил уходить в мир. Приходит ко мне и говорит:
— Благословите уходить. — Я ему:
— Разве могу я благословить на такое дело? Представь себе, что ты едешь на пароходе ночью, на море буря, пароход летит на всех парусах. И вот ты говоришь мне: «Благословите броситься в эту бездну и темь…» Вот тоже и теперь.
— Да это, Батюшка, не то!
— Да, не то, это еще хуже. Сам посуди: с твоим здоровьем ты долго не проживешь, что было, то прошло. Оставайся здесь.
И вот видите, что случилось? Это всегда так. Бесы видят, что человеку недолго жить, вот они и стараются его вытащить из монастыря, надеясь его там перед смертью погубить, столкнуть в бездну. Одно нарушение обета уже гибельно.
Был здесь один случай, что какой-то сын миллионера поступил в Скит. Прежде жил очень разгульно, вскоре ему надоела монашеская жизнь, и он ушел. И какую жизнь влачит этот несчастный теперь?! Ходит в цилиндре с тросточкой по Невскому проспекту и более ничего. Но о. И., слава Богу, умер на кресте. Верую, что спасен.
Сейчас был у Батюшки и попросил у него позволения прийти к нему вечерком. Батюшка благословил прийти в 8 часов. Когда я был уже в дверях, Батюшка начал говорить про смирение:
— И о. Макарий, и о. Амвросий, и о. Моисей, и все наши старцы всегда говорили: «Смиряться, смиряться». Подобно тому, как ап. Иоанн Богослов под конец своей жизни только и говорил: «Чадца! Любите друг друга!» Так и наши старцы твердили: «Смиряться!» Эти две добродетели — любовь и смирение — как бы обуславливают одна другую, равно как теплота и свет. Как огонь невозможно вообразить без теплоты и света, так и здесь.
Сейчас был у Батюшки, удалось побеседовать минут двадцать-двадцать пять.
— Сомнения у меня, Батюшка…хульные помыслы…
— Да, сомнения, равно как и блудные помыслы и хулы, надо презирать, не обращать внимания на них. Презирайте их, и враг — диавол не выдержит, уйдет от вас, ибо он горд, не вынесет презрения. А если будете входить с ними в разговоры (ибо все блудные помыслы, хулы и сомнения не ваши), то он закидает вас, завалит, убьет. Верующий человек, любящий Бога, не может хулить, а тем не менее замечает в себе две нити: «любить» и «хулить». Очевидно, что есть какая-то сила злая, навевающая сомнения. Заметьте, ведь это — серафимский ум. Поэтому нисколько не удивительно, что он может возбудить, поднять сомнения, да еще какие. Не обращайте на них внимания.