Сегодня Господь сподобил меня исповедаться. Перед исповедью Батюшка сказал мне:
— Не все время будет вам так мирно и хорошо, как теперь. Придется потерпеть и очень потерпеть. Это я вам говорю не для того, чтобы вы унывали, нет, для того, чтобы вы знали, что придет такое время, а сил набирайтесь теперь. Тогда вы скажете: «Да, все это мне говорил Батюшка еще двадцать лет назад, даже более». А тяжелые дни приближаются. Стало трудно жить везде, а в особенности монаху. И благо живущим в монастыре! Трудно вам придется, но все-таки Господь не оставит вас и не лишит Небесного Царствия.
Когда я пришел к Батюшке, хотя я чувствовал некоторое волнение, как и всегда перед исповедью, но в общем, вероятно, у меня лицо было благодушное и мирное. Батюшка, глядя на меня, улыбнулся, но вместе с улыбкой на лице его было видно, что он или расстроен, или скорбит о чем, или, что очень утомлен. Я не могу определить, что именно это было, а что было — это несомненно. И он начал говорить то, что я сейчас написал. Батюшка-духовник и монахов, и мирян и на исповеди, и в беседах, конечно, открываются бездны и глубины сатанины, и нужно все это слушать. Поэтому Батюшка многое знает, и я верю тому, что он говорит.
После исповеди Батюшка сказал мне:
— Будьте всегда деточкой, но только по злобе, а не по уму. По уму будьте муж совершенный.
Вчера Батюшка говорил, что до страшных времен доживем мы, но что благодать Божия покроет нас. Это Батюшка сказал под впечатлением разговора о новейших изобретениях, которые, имея как бы и добрые стороны, всегда оказываются вредными более, нежели полезными, и поэтому, можно сказать, суть просто зло. Также помню, как-то Батюшка говорил:
— Гипноз, то есть его открытие, многое сделало ясным. Конечно, он был и прежде, но теперь про это все узнали. Судя по всем открытиям и по открытию гипноза я думаю, что недалек конец.
Однажды я сказал Батюшке:
— Вы мне сказали: так как я не испытал особых искушений при поступлении, то я должен буду испытать их, живя в Скиту, что эти искушения должны выразиться подъемом борьбы со страстями.
— Да, — сказал Батюшка, — но, кроме того, и совне будут искушения… гнев…
Потом Батюшка неоднократно говорил мне:
— Пользуйтесь этим временем, пока можно вам читать. Придет время, когда уже не будет вам этой возможности… Обогащайте свой ум познаниями и нисходите во глубину смирения, считая себя хуже всех…
Однажды я сказал Батюшке:
— Вот, пока вы живы, я всегда могу спросить, что читать и как читать. Ну, а когда вас не будет, что тогда? Что мне читать и в каком порядке читать? Ведь обратиться не к кому. Вот я и хотел вас спросить об этом, не можете ли вы указать мне порядка чтения?
— Здесь быть определенного ничего не может. Конечно, общее правило такое: сначала надо прочесть книги, учащие о деятельной жизни, а потом уже о созерцательной. Вас Сам Господь будет учить.
Вчера вечером я беседовал с Батюшкой. Не буду передавать ее всю по недосугу, а кратко запишу то, что особенно мне запомнилось.
— Середина монашеского пути очень трудна, — говорил Батюшка. — Она есть даже самая трудная часть монашеского пути, ибо в начале пути, конечно, помогает и утешает Божия благодать. А середина — это самый зной. Читайте книги теперь по праздникам, пока имеете возможность. Потом придет время, нельзя вам будет читать книги, помяните мое слово — А я спрашиваю:
— Почему вы Батюшка говорите, что нельзя будет читать?
— Да ведь лет через пять или шесть, тогда вам надо будет читать книгу жизни — Непонятными и таинственными мне показались эти слова, но спрашивать Батюшку далее я не посмел.
Недавно Батюшка сказал мне:
— Вы знаете, какая у диавола тактика? Вам это надо записать. Он, зная, что какой-либо человек имеет грех более или менее тяжкий, старается, чтобы человек в нем не покаялся. С этой целью он всячески умаливает степень тяжести греха, внушая такие мысли: «Это не важно, Бог тебе это простит…» — и тому подобное. И даже старается, чтобы человек забыл об этом грехе. Но когда этому человеку удается как-либо исповедать этот грех духовнику на исповеди, то диавол всячески увеличивает его тяжесть, внушая, что грех этот настолько велик, что даже Бог никогда не простит его. И старается привести человека в уныние и отчаяние. Видите, как хитер враг. Он отлично знает, что исповедью смываются все грехи, поэтому и не допускает человека до исповеди, а если он исповедуется, то враг всячески смущает.
Сегодня все время читал книгу «На горах Кавказа» и, наконец, окончил ее. Недавно Батюшка рассказал следующее:
— Приходит ко мне однажды мирской человек и обращается ко мне с таким вопросом:
— Как проходить путь Божий? Как ему научиться? Скажите мне это в немногих словах. — Я даже несколько задумался. Что же ему сказать? А потом и говорю:
— Ты читал Псалтирь?
— Читал.
— Ну так вот там сказано: «Господь научит кроткия путем Своим» (Пс. 24, 9). Значит, прежде всего надо знать, что учит путям Господним Сам Господь, но учит не всех, а только тех, кто кроток, кто смиряется. Так вот и ты смиряйся, будь кроток, и Господь тебя не оставит и Сам научит, как проходить путь Господень и в чем он состоит.
— Спаси Господи, Батюшка, вы мне все разъяснили, — сказал он мне тогда и ушел.
Вчера перед бдением Батюшка говорил мне:
— Я прочел у батюшки о. Анатолия в письмах, как он советует не оставлять Иисусовой молитвы во время богослужения, что молитва Иисусова не только не помешает внимать тому, что читают или поют, а даже помогает уяснить смысл читаемого или певаемого… — Я говорю:
— Я так и делал, то есть не оставлял, а когда вы мне сказали, что надо делать что-либо одно, то есть что за службой надо творить молитву только тогда, когда не слышишь, что поют и читают, я перестал творить. Но мне жалко было расставаться с молитвой за службами.
— Хорошо, попробуйте творить молитву. Это, значит, разный опыт, по разным устроениям.
Сегодня мне хотелось более переговорить об этом, но не удалось.
Как-то мне Батюшка рассказал, что он еще в миру видел сон.
— Вижу я ад и адские мучения. Увидел я там маленькую девочку лет семи, даже пяти, и говорю:
— Как ты сюда попала? — И думаю, какие грехи у этой малютки, когда она еще совсем младенец? А она смотрит на меня и говорит: