3 марта. Болен. Скверная ночь. <…>
Вечером еще звонок Левы: ему звонила Эмма со съемок: она сейчас приедет к ним. Прошу не выдавать мой телефон, отделаться незнанием и пр. Тем не менее — взволновался и даже приняв бехтеровку[89], еле уснул.
4 марта <…> В Москве шабаш антиизраильских воззваний и митингов. <…>
5 марта. Под «антисионистским» воззванием стоят подписи Плучека и Райкина. Для Плучека — это большой карьерный успех. Подписи Слуцкого нет, так же как подписи Каверина. Оказалось вдруг, что Быстрицкая — еврейка.[90]А в общем-то смысл всей этой к<а>мпании туманен, хотя проводится она рьяно и старательно. Вчера прессконференция передавалась по телевидению. Любопытно, что под воззванием есть подпись заместителя председателя еврейской автономной области. А где же председатель? Ясно, что он Петров или Сидоров.
Моя квартирная хозяйка, сестра Переца Маркиша, подтвердила мне, что М. Эппельбаум[91] оговорил на следствии ее брата и других и стало быть на его руках была их кровь. Как шла очная ставка. Записать. <…>
Во вчерашней Лит<ературной> газете впервые в нашей прессе статья о Владимире Набокове, в которой говорится о нем все что угодно кроме того, что он очень талантлив. Впрочем, не утверждается, что он агент ЦРУ.
Сегодня вторично передавали по теле прессконференцию о сионизме. Жалкое лицо Райкина. Плучека не разглядел. Апломб старых карьеристов, прожженных демагогов, которым все равно, что говорить. Вялые, циничные, скучающие лица наших корреспондентов: напряженно хмурые иностранцев. Зловещая комедия!
6 марта. <…> Звонок В<еры>. Ее неудачи. Сердится, что я не слишком энергично сочувствую. Саша Палам<ишев> снова хочет видеться. Отговариваюсь. Лева рассказывает о поведении новой редколлегии в «Н<овом> м<ире>». Из № 2 снята только статья Рассадина о библиотечке «Огонек». Пока Косолапов заискивает перед аппаратом. Твардовский, как и следовало ожидать, запил…
7 марта. Мне лучше и я выходил на пол-часа: опустил письма (Леве и Т.) и купил хлеба. <…>
Утром Ц. И. мне сделала по телефону сцену, что не звоню ей. У нее тоже головные боли. Еще звонок Юры. Слух, что с 10-го все-таки подорожает водка
Я уже месяц в Москве. Буду ли я через месяц в Загорянке?
8 марта. <…> Звоню и «поздравляю» Ц. И.: мне звонят Юра и Лева. Юра маниакально боится заразиться гриппом и не заходит ко мне. <…>
Много и часто мучительно думаю об Эмме. От самого себя это можно и не скрывать. <…>
Сегодня взялся за пьесу, но не очень работается.
В Москве полтора десятка домов, где мне рады, когда я прихожу, но я по-чему-то нигде не бываю.
9 марта. Днем хозяйка ушла и я немного помылся. Потом поехал к Юре. Его уговаривает писать сценарий А. Зархи.[92]Он советуется.93 Я откровенно говорю ему все, что знаю и думаю о Зархи.94 Он колеблется. Его посылают от СП на 10 дней в Монголию. Готовится сесть за «Желябова»: прочитал бездну. Я принес ему «Истоки».[95]
Р. А. М<едведева> исключили и на КПК.[96] Слух о готовящейся новой акции ак<адемика> С<ахарова>. А в общем во всем застой и торжество реакции. Твардовский пьет. Наверху сейчас самым влиятельным человеком называют Кириленко, который понемногу все забрал в свои руки. <…>
Кстати, А. Зархи прямо сказал Юре, что хочет иметь «долю», что «у нас обычно берут половину», но он согласен и на 30 %. Из своих 4‑х картин я давал «долю» только в первой — Рязанову — 25 % (или 30 % — уже не помню).
11 марта. <…> Позвонил Авениру Заку[97], чтобы узнать телефоны Кинопроката. Он дал мне телефон их главной бухгалтерши и она сразу мне ответила, что напечатано уже 652 копии широкого экрана и в мартовской ведомости мне перечислят что-то около 5 тысяч рублей. Это меня как-то ошеломило и даже не верится. Таким образом, бедности осталось всего 2 недели.
12 марта. <…> Проснулся с мыслью, что в ответе бухгалтерши какая-то путаница. М. б. она не разобрала название фильма или мою фамилию? Уж как-то чересчур благополучно. Но звонить проверять неудобно. Можно было бы попросить Ольгу Константиновну в ВУАПе, но она всегда зла как чорт и может отказаться. Остается ждать.
14 марта. <…> Вчера в «Веч<ерней> Москве» объявление о том, что с 16-го будет демонстрироваться «Хламида».
16 марта. Сегодня в 22 кинотеатрах Москвы идет мой фильм. Но я вероятно схожу на него завтра.
17 марта. <…> Прочитал роман Ивана Шевцова «Во имя отца и сына» — это достойное продолжение «Тли» и «Чего же ты хочешь?» — еще один роман в жанре пасквиля, который у нас так успешно развивается.[98] В книге много больших и мелких доносов и доносиков. Она грубо откровенна и выговаривает то, что более умные «охранители» прикрывают. Любопытно, что в книге совсем нет нападок на «русситов», в отличие от кочетовского романа. Уж не пытаются ли «охранители» заключить с «русситами» некий блок. На практике он уже, пожалуй, существует.
21 марта. Сегодня посмотрел «Хламиду» на обычном киносеансе в к/т «Встреча» на Садовой Черногрязской. Сеанс 16.10. Народу довольно много, но все же зал не полон. Я был вместе с Левой, Люсей и ее сестрой Олей.
Зрители смотрели фильм внимательно: был смех иногда.
Видимо я волновался, потому что после был как избитый: все болело, как после сильного физического напряжения.
24 марта. <…> Звонил Ольге Конст<антиновне>. Вычетов больше, чем 1200 рублей. Если отдам все долги и заплачу по всем счетам и обязательствам, то останется около 2000 рублей. Маловато, но могло бы быть и меньше. Чудо, что напечатали сразу такое количество копий. <…>
Сегодня в Кремле открылся Съезд писателей РСФСР. Вчера мне предлагали гостевой билет, но я не взял. Это витрина с муляжами. Радио сообщает, что на открытии были Брежнев и Косыгин. <…>
26 марта. <…> Звоню и под вечер еду к Надежде Яковлевне, которую не видел с осени. У нее, как обычно, люди: некий физик с дочкой[99], еще какая-то дама, потом приходят очкарик Андрей[100]и Мелетинский с женой.[101] Обычные разговоры и споры о разном, но на этот раз без политического заострения. Спор о Набокове. Физик бранит Юрину повесть «Обмен».
Н. Я. показывает мне номер «Дейли Геральд» от 19 марта, где напечатана большая заметка о ее мемуарах. Рукопись каким-то образом попала за границу и осенью выйдет одновременно в Лондоне и Нью-Йорке. Н. Я. польщена, но и чуть-чуть испугана. Даже не бравирует. <…>
Я привез Н. Я. 2 бутылки Саперави, апельсинов и шеколад. У нее была бутылка настоящего французского Бордо, которое оказалось отличным.
28 марта. <…> Два дня подряд виделся с Юрой. Вчера обедали в ЦДЛ. Сегодня ели там в нижнем буфете пирожки с капустой с соком — ресторан был еще закрыт. Он завтра уезжает на 10 дней в Монголию с писательской бригадой.
<…> Очередной окололитературный скандал: Смеляков (наверно, в пьяном виде) сказал дочери Галины Серебряковой, что ее отец — палач, расстреливавший людей, а мать — б….. Серебрякова прижила эту дочь в лагере от местного начальника. Смеляков — хам, хотя все, что он сказал правда, но зачем это было говорить девушке, которая чуть не повесилась? Серебрякова хочет подавать на Смелякова в суд<,> и парторганизация ССП пытается это все замять.
30 марта. <…> Вечером приходит Лева. Рассказы о «Новом мире». Слух об опале Шел<епина>.
31 марта. <…> Прочитал вышедшее в Самиздате письмо А. Д. Сахарова, В. Ф. Турчина[102]и Р. А. Медведева руководителям партии и правительства СССР.[103] В нем дан анализ состояния экономики, развития техники и производства и образования в нашей стране с компетентно подобранными данными, констатируется общее отставание от всех передовых стран мира и с умеренным оптимизмом доказывается, что при постепенной общей «демократизации», выборности, гласности и пр. — это отставание может быть преодолено и — обратное — без них страну ждет катастрофа.