Слышал, что это письмо должны были подписать кроме Сахарова еще ряд академиков, согласных с его содержанием, но в последнюю минуту отказались и тогда Сахаров предложил подписать Р. А. Кто такой Турчин — не знаю. Под письмом дата: 19 марта 1970 г.
Критический анализ завершается планом (из 14 пунктов) конкретных реформ, как немедленных, так и постепенных, носящих не только организационный, но и политический характер. Впрочем, о внутрипартийном положении ничего не говорится, очевидно из своеобразного такта. Фразеология достаточно скромна: как бы все на основе решений ХХ и XXII съездов. Все это достаточно утопично, если говорить о конкретно-исторических возможностях. <…>
2 апр. <…> Фильм «Хламида» очень понравился В. Т. Шаламову, который успел его увидеть. Он приходил в «Новый мир» и рассказал об этом Леве.
3 апр. <…> Еду в ВУАП. На Красной площади хоронят Тимошенко и проезда через центр нет. Заезжаю в большой книжный магазин на проспекте Калинина и узнаю, что вчера там продавались «Литературные портреты» А. Моруа. Нет книги, которую мне хотелось бы читать сильнее.
В пол-четвертого в ЦДЛ приходит Соломоник[104], которого я угощаю обедом. Много знакомых: Ва<н>шенкин, Окуджава, А. П. Старостин с Арием Поляковым[105]и еще разные лица. Сима Маркиш[106]бранит тетку — мою хозяйку…
Илья <Соломоник> приносит мне записку от Нины Мейнцендорф. [107]Чудеса! К ней приезжал ее сожитель с Мостовицы[108]банщик Косяков, сволочь и стукач. Он сейчас где-то директор завода. Уговаривал ехать к нему. Он был с Мих<аилом> Вас<ильевичем> Беликовым, тоже известным стукачом Каргопольлага. И эта сволочь, погубившая в 37‑м году много народа, тоже где-то процветает.
Илья поссорился из-за антисемитизма на работе и собирается уходить. Хочет строиться в Туапсе. Он говорлив, неглуп, но рассказывает все с таким обилием ненужных подробностей, что теряешь нить рассказа.
4 апр. <…> Очень болит сердце, вернее аорта, т. е. центр груди. Еле хожу. Из Лавки <писателей> со встреченным там Левой едем ко мне. Слух о снятии редакторов «Правды», «Известий», АПН «Новости» и ТАСС. Французское радио днем передает слухи о больших перемещениях в Москве. Называют еще имена Косыгина, Машерова, Гречко, Подгорного. Они не были на похоронах Тимошенко. Но позднее передают о приеме Гречко Рауля Кастро.
6 апр. Вчера вечером был у Гариных. Обычные разговоры. Комментарии к слухам о перемещении. Будто бы новый фильм о Чайковском — провал: плохи Смоктуновский и Плясецкая.[109] <…>
<…> Читал еще один пасквильный роман И. Шевцова «Любовь и ненависть». Он их печет как блины и печатает огромными тиражами. Это — явление. Нет на него молодого К. Чуковского. <…>
Бибиси передало комментарий <…>. Передавали и заявление жены Григоренко и его записки, пересланные из тюрьмы. Его поездка в Ташкент была спровоцирована. В ташкентской тюрьме его били и пр. Он заявляет, что считает ненужным сейчас создание подпольных организаций: нужен непрестанный протест против нарушения конституции, протест прямой и открытый, в легальной форме.
8 апр. Утром звонок: снят Демичев.[110]Но это уже не так просто: он член или кандидат политбюро. Происходит широко задуманная операция реорганизации агитпропа и культуры, хотя смысл ее еще затемнен. Известно, впрочем, правило: все новое происходит в сторону ухудшения. <…>
Читаю Моруа. Это хорошо, хотя м. б. я ждал и большего. Масса звонков, но я не подхожу. <…>
Опубликован состав комиссии по литнаследству К. И. Чуковского. В нем нет Лидии Корнеевны, но есть ее дочь.[111]Председатель — ничтожный Кассиль.
Все эти дни беспрестанно звенит дверной звонок. Маленькие школьники спрашивают: нет ли макулатуры?
9 апр. <…> Звоню Т. с тем, чтобы приехать. Сразу жалобы и слезы. Ссоримся и решаю не ехать.
11 апр. 1970. <…> Сегодня в 22 часа 13 минут по московскому времени с мыса Кеннеди должен стартовать «Аполло-13» на луну. В городе острят, что это приурочено к годовщине Ленина.
12 апр. Заходил к Н. П. Смирнову. Он уверяет (со слов Сартакова[112]), что с Нового года будет основано новое большое издательство «Ясная Поляна», что дано указание купить бумагу заграницей. Н. П. человек малодостоверный.
В. А. Твардовская предлагает мне будущей зимой жить у нее на зимней даче.
<…> Вернулась моя хозяйка. Хочу дня через 2–3 попытаться перебраться в Загорянку.
Полет Аполло-13 проходит нормально. В четверг рано утром должна произойти посадка на луну.
Рассказ Мизиано о судьбе Меркадера (убийца Троцкого)[113], живущего сейчас в Москве и работающего в архиве испанской компартии по протекции Долорес.[114]Отношение к нему интербригадовцев. Его жена испанка (из гостиницы при тюрьме!) работает на радио в передачах для Испании. Мать порвала с сыном и партией после разоблачения Сталина и живет одиноко в Париже. Она ждала его с Этингером[115]на углу улицы в машине, когда произошло убийство. Ей дали орден Ленина.
13 апр. <…> Впервые приехал в Загорянку. <…> В доме все в порядке. В моей комнате плюс 11 градусов. <…> Забор сломан в трех местах. Все как-то грязно, запущенно. <…>
И все же надо переезжать дня через два.
14 апр. <…> Час дня. Услышал по французскому радио, что этой ночью на «Аполло-13» произошла авария электрооборудования, пилоты перешли в лунный отсек и сейчас решается вопрос, как им помочь. Возможность спасения не исключена, но высадка на луне невозможна. Запасов кислорода достаточно, но вернуться на земную орбиту они могут только после перехода на лунную орбиту, т. е. не ранее пятницы.
15 апр. В шесть утра я уже ловлю «Г<олос> А<мерики>». Космонавтам полчаса назад удалось сделать маневр вокруг луны, благодаря которому они вышли на земную траекторию. <…> Во всех церквах США молятся за их спасенье. <…>
Обедаю у Ц. И. <…>
На обратном пути встреча с Л. Зориным.[116] Он хвалит Эмму в пьесе Рахманова. «Прекрасно». Оказывается, премьера была 10-го.[117] А я и не знал. Он удивлен. Укол боли. <…>
Итак, прошла первая за многие годы премьера Эммы, на которой я не был, не послал телеграммы, цветы.
Доигрались мы с ней.
17 апр. <…> Вечером с огромным волнением слушаю сообщения о приближении космонавтов к земле. Волнение делается нестерпимым, когда снаряд входит в атмосферу и радиосвязь прекращается. Кажется: вот сейчас они сожжены. Весь мир смотрит приводнения по телевизорам, кроме СССР и Китая. Но вот поймали голос космонавтов. И на экранах телевизоров уже виден снаряд на трех парашютах. Еще волнение. Когда открыт люк, но еще никто не показывается из него. Ура! Все благополучно. То, что казалось невероятным, произошло: космонавты спасены.
24 апр. Почему-то болит сердце. Как бы не попасть в больницу.
Тоска.
26 апр. Пасха. Ясный теплый день.
Днем Лева привозит № 2 «Нов<ого> мира» и пакет с вырезками. <…>
Лева рассказывает о тяжелой обстановке в редакции из-за интриг Лакшина.
27 апр. Теплый, почти жаркий день.
Убрал начерно весь дом: иначе жить невозможно. Осенью натаскиваешь много грязи, воцаряется хаос. <…>
Вчера ездил в город. Заехал за Ц. И. и отправились на празднование дня рождения Ю. А. Фельдмана.[118] Оно было на квартире Мизиано (дочери б<ывшего> директора Межрабпомфильма, итальянского политэмигранта). <…> была Р. Лерт, автор статьи о романе Кочетова, которая полтора месяца назад ходила по рукам.[119] Моя догадка оправдалась: это та самая Лерт, которая была секретарем редакции в «Рабочем искусстве», когда я начинал репортерить сорок лет тому назад. Она помнит меня юного, знает по моим изданным и неизданным статьям меня теперешнего, но никогда не отождествляла одного с другим.[120]