– Это вам стоит побеспокоиться.
Внутри, за дырой, по трем сторонам темной маленькой комнаты тянутся желтые, вделанные в стену сиденья-скамейки – получается что-то вроде ресторанной кабинки без столика. Это то, что домовладелица называет своим «закутком для завтраков». Желтый цвет – желтый винил, а стены над скамейками – желтые обои. Вдоль и поперек всего этого наспреены черные каракули, и Энджел ведет ее руку по стене, надпись на которой гласит:
– …спасти наш мир, убив всю эту армию захватчиков…
Это Питерова черная краска из баллончика, обломки предложений и закорючки. Загогулины. Краска петлей захлестывает вставленные в рамы живописные полотна, кружевные подушки, сиденья-скамейки из желтого винила. На полу – пустые баллончики с черными отпечатками пальцев Питера на них; спирали отпечатков, каждый баллончик все еще в их цепкой хватке.
Набрызганные краской слова петлей захлестывают маленькие, в рамочках, изображения птичек и цветочков. Черные фразы волочатся по малюсеньким кружевным накидным подушечкам. Слова обегают всю комнату во всех направлениях, поперек кафельного пола, вдоль по потолку.
Энджел говорит:
– Дайте мне руку.
И сжимает Мистины пальцы в кулачок, так что лишь выпрямленный указательный палец торчит наружу. Он прикладывает кончик ее пальца к черным письменам на стене и заставляет ее тщательно выписать каждое слово.
Его рука тисками сжимает ее руку, ведет ее палец. Темные оползни пота вокруг воротничка и под мышками его белой футболки. Винные пары его дыхания, что оседают сбоку на Мистиной шее. То, как глаза Энджела не отрываются от нее, пока она старательно смотрит на масляные черные слова. Вот какое ощущение создает вся эта комната.
Энджел прижимает ее палец к стенке, перемещая вдоль наспреенных краской слов, и говорит:
– Вы чувствуете то, что чувствовал ваш муж?
Согласно графологии, если вы возьмете свой указательный палец и повторите изгибы чьего-то почерка – можно взять также деревянную ложку или палочку для еды и просто написать ею поверх уже написанных слов, – то сможете почувствовать в точности то же, что чувствовал автор в момент написания. Вы должны изучить нажим и скорость письма, нажимая с той силой, с какой нажимал автор. Выписывая буквы так быстро, как, судя по всему, это делал он. Энджел говорит, это похоже на метод Станиславского. Так называется созданный Константином Станиславским метод актерских физических действий.
«Психоанализ» по почерку и метод Станиславского – Энджел говорит, что обе эти вещи стали популярны в одно и то же время. Станиславский изучал труды Павлова и его слюнявой собаки и труды нейрофизиолога И.М. Сеченова. Еще до него Эдгар Аллан По изучал графологию. Все пытались связать физическое с эмоциональным. Тело с разумом. Мир с воображением. Этот мир с миром иным.
Перемещая палец Мисти вдоль стены, он заставляет ее выписывать слова:
– …вы как потоп, с вашим бездонным голодом и шумными требованиями…
Энджел говорит, шепча:
– Если эмоция может создать физическое действие, то воспроизведение физического действия может воссоздать эмоцию.
Станиславский, Сеченов, По – все искали некий научный метод производить чудеса по первому требованию, говорит он. Способ бесконечно повторять случайное. Конвейер, чтобы проектировать и штамповать спонтанное.
Мистика в обнимку с Промышленной Революцией.
То, как пахнет половик после того, как ты начистил свои ботинки, – именно так пахнет вся эта комната. Так пахнет внутренняя сторона тяжелого ремня. Рукавица кетчера. Ошейник пса. Слабый уксусный запах от твоего пропотевшего ремешка для часов.
Дыхание Энджела – ее висок и щека влажны от его шепота. Его рука жесткая и твердая, как капкан. Ногти впиваются в Мистину кожу. И Энджел говорит:
– Почувствуйте. Почувствуйте и скажите мне, что чувствовал ваш муж.
Слова:
– …ваша кровь – наше золото…
Вот как можно сделать из чтения пощечину.
Снаружи, за дырой, домовладелица что-то говорит.
Она стучит в стену и повторяет, уже громче:
– Что бы вы там ни хотели сделать, лучше б вам уже этим заняться.
Энджел шепчет:
– Повторите это.
Слова гласят:
– …вы чума, волочащая за собой свои поражения и мусор…
Силой ведя пальцы твоей жены вдоль каждой буквы, Энджел шепчет:
– Повторите это.
И Мисти говорит:
– Нет.
Она говорит:
– Это просто бред сумасшедшего.
Направляя ее пальцы, туго обернув их своими, Энджел теснит ее плечом вдоль стены, говоря:
– Это только слова. Вы можете их повторить.
И Мисти говорит:
– Они зловещие. Они бессмысленны.
Слова:
– …забить вас всех как жертвенных животных, каждое четвертое колено…