Но пьеса была запрещена. Булгакову был нанесен последний и тяжелый удар. 12 сентября 1939 г. он скажет Е. С: «Люся, он [Сталин] подписал мне смертный приговор».
24 января.
От Дунаевского пришло на днях письмо... — Живо откликнувшись на предложение Большого театра написать музыку к «Рашели», Дунаевский долго не мог приступить к работе. В письмах к Булгакову он сообщал: «Проклятая мотня со всякими делами лишает меня возможности держать с Вами творческий контакт <...> Мои приезды на 1—2 дня в Москву настолько загружены разными „делами”, что подлинное и настоящее наше дело не хочется ворошить получасовыми налетами на Ваш покой и работу. Я счастлив, что Вы подходите к концу работы <...> Не сердитесь на меня и не обращайте никакого внимания на кажущееся мое безразличие. Я и днем и ночью думаю о нашей чудесной „Рашели” <...>» (4 декабря 1938 г.); «Считаю первый акт нашей оперы с текстуальной и драматургической сторон шедевром <...> Надо и мне теперь подтягиваться к Вам... Я умоляю Вас не обращать никакого внимания на мою кажущуюся незаинтересованность. <...>» (18 января 1939 г.).
Булгаков много и активно работал над либретто. Ждал этого и от Дунаевского: «<...> Я отделываю „Рашель” и надеюсь, что на днях она будет готова <...> И „Рашель”, и я соскучились по Вас <...>» (1 декабря 1938 г.); «<...> Получил Ваше милое письмо, дорогой Исаак Осипович! Оно дает бодрость и надежду. В этом письме II-я картина. От всей души желаю Вам вдохновенья <...> Мы толкуем о Вас часто, дружелюбно и очень, очень веруем <...>» (22 января 1939 г.). Но работа над музыкальной частью оперы затягивалась, и Булгаков торопил композитора: «<...> На днях во время бессонницы было мне видение. А именно: появился Петр I и многозначительно сказал:
— Время подобно железу горящему, которое ежели остынет...
А вслед за ним пожаловал и современник Шекспира Вебстер и то же самое подтвердил:
— Strike while the iron is hot! *
Да! Это ясно: ковать, ковать железо, пока горячо. Пишите. Пишите!» (26 января 1939 г.).
Тревожило также и намерение Самосуда передать либретто Д. Кабалевскому (см. записи за 7, 8, 14 октября 1938 г.).
7 апреля 1939 г. Булгаков отправит Дунаевскому 4-ю и 5-ю картины оперы. Е. С. сделает приписку к сопроводительной записке: «Миша мне поручил отправить Вам письмо, и я пользуюсь случаем, чтобы вложить мою записку. Неужели и „Рашель” будет лишней рукописью, погребенной в красной шифоньерке! Неужели и Вы будете очередной фигурой, исчезнувшей, как тень, из нашей жизни? У нас было уже много таких случаев. Но почему-то в Вас я поверила. Я ошиблась?»
На этом переписка между Булгаковым и Дунаевским закончилась.
Опера не была поставлена.
25 января.
Миша прочитал им вторую и третью картины новой пьесы. — Речь идет о двух картинах пьесы о Сталине: «У Сильвестра» и «Новый год. Пожар».
Куй железо, пока горячо! (англ.)
380
В ночь с 17 на 18-е февраля.
...не знаю, в какой мере этот Юзовский приложил свою руку к травле Турбиных. — Е. С. ошибается. И. И. Юзовский, театральный и литературный критик, не участвовал в травле Булгакова. Именно Юзовский в 1940 г., когда был поставлен (но так и не решен) вопрос об издании сборника пьес Булгакова, написал для Главреперткома умную, глубокую и необыкновенно доброжелательную рецензию «О пьесах Михаила Булгакова» (хранится в фонде Главреперткома в ЦГАЛИ).
21 февраля.
...Судаков с Клавой... — Клавдия Николаевна Еланская, актриса МХАТа, жена Судакова.
8 марта.
Сергей Мятежный — псевдоним писательницы Софьи Александровны Апраксиной-Лавринайтис.
18 марта.
Д. Г. — по-видимому, Дарья Григорьевна, жена Я. Л. Леонтьева.
18 апреля.
Мы с Мишей как сломались!... Не знаем, что и думать. — См. запись в дневнике и комментарий за 26 мая.
9 мая.
Миша утром продиктовал два письма — Каганскому и брату Николаю в Париж... — З. Каганскому Булгаков писал: «Я получил извещение из Лондона о том, что Вами предъявлена Куртис Брауну некая доверенность, на основании которой Куртис Браун авторский гонорар по лондонской постановке моей пьесы „Дни Турбиных” разделяет пополам и половину его направляет Вам <...> Ввиду того, что никакой доверенности, указывающей на такое распределение, а равно и вообще никакой доверенности я Вам не выдавал и не подписывал, будьте добры сообщить мне, что это за доверенность и кем она подписана?» Аналогичное письмо отправлено Николаю.