Я начал обращать внимание на ногти девчонок. Понимал, что за это время Вика могла сменить маникюр уже раз пять, но не терял надежды и продолжал искать их. Выглядело это так себе, но я делал то, что считал правильным, нужным, как мне, так и ей.
И на перемене, неделю назад, я нашел ее. Точнее, мне показалось, что нашел. Не по розовым ногтям — по прямоугольному зеркальцу, что держала в руке девочка, как раз подходящая по росту. Она стояла ко мне спиной, лица не было видно. Я прошел рядом, пытаясь боковым зрением взглянуть в отражение на ее глаза. Не вышло. Я боялся обернуться, я стеснялся обернуться, я чувствовал себя полным кретином, искавшим свое счастье, нашедшим свое счастье, упускающим свое счастье. Не мог заставить себя обернуться. На помощь пришел парень, вовремя выкрикнувший позади меня: «Урод!» Лучше быть уродом, чем кретином, из-за стеснения упускающим свой шанс. Только поэтому я обернулся, словно звали меня.
Тело пробрала дрожь, голова загудела. Я в первый раз почувствовал, как потею, как по лицу стекает
От следующего дня я уже не ожидал ничего необычного. В преддверии Нового Года Наталья Николаевна повела наш класс в школьную библиотеку. Она находится на первом этаже. Я уже заглядывал туда раньше, но не заходил.
Поход этот был приурочен к самому празднику. Библиотекарша, Нина Захаровна, рассказывала нам историю появления праздника, его значение в мире, о традициях в разных странах. Она показывала рисунки древних людей и современные фотоснимки. Особенно мне запомнились фотографии, на которых жители всего земного шара встречали новое тысячелетие. Но фотографии — это одно, а вот видео — совсем другое. Не знаю почему, но на большом телевизоре, стоявшем на не менее большом комоде, выполненном в виде гигантской книги, библиотекарша включила запись трансляции смены миллениума в Нью-Йорке на Таймс-сквер. Хоть качество картинки оставляло желать лучшего, я все же не смог не восхититься торжеством, устроенным американским народом. Уже тогда, 21 год назад, за 15 лет до моего рождения, они устроили праздник, который я не видывал даже спустя 20 лет. Там на площадь пришло столько людей, сколько, на мой взгляд, не наберется не то что бы в нашем городе, вообще во всей области.
Ты бы только видел это! Сотни тысяч человек, у каждого где угодно, лишь бы было видно, было нанесено число 2000. Люди ликовали, в унисон отсчитывали секунды до прихода нового тысячелетия: «Ten! Nine! Eight! Seven! Six! Five! Four! Three! Two! One!» И толпа взревела, глядя на гигантский светящийся шар, возведенный на высоченном здании. Все небо осветило и завалило дымом фейерверков. На площадь полетели миллионы блестящих листиков, напоминающих снежинки, переливающихся в лунном свете. Я с головой погрузился в торжество, прошедшее 21 год назад, которое смотрел по телевизору заплаканными глазами. Волей-неволей загадал желание. Представляешь?
После Нина Захаровна показала нам Дедов Морозов других стран, называя их имена. Это меня уже не впечатлило, чего не могу сказать об одноклассниках. Больше всего их развеселил итальянский Бобо Натале (это прозвище прилипло к Бобышевой Наташке) и Йоулупукки из Финляндии, чуть не устроивший землетрясение из-за вызванного его именем хохота. Впервые я испытал испанский стыд.
Когда ор закончился, а вместе с ним и приуроченное к НГ мероприятие, нам провели экскурсию по библиотеке и завели читательские билеты. По сути, мне не было дела до всех тех книжных полок, сшитых шнурками газет прошлого века, но кое-что все-таки заинтересовало. Деревянный стеллаж, занимающий чуть больше половины четырехметровой стены. В высоту он был раза в два выше меня и доставал почти до потолка. В нем находились папки с маркировками от 1980 до 2020. Меня это насторожило, поскольку от Натальи Николаевны я знал, что наша школа открылась как раз в 1980 году. Именно поэтому я и спросил библиотекаршу: