Если Вика меня не обманывала, что живет на Краснознаменской, а я не думаю, что она могла наврать, то указанный адрес вполне мог быть адресом ее дома. «Нобелева Ж.В. — ее мама?» — спросил я себя.
Полностью уверенным в себе, в своих намерениях, в правдивости слов Вики, в принадлежности номера ее квартире, я, чего бы мне это не стоило, решил позвонить ей. Для этого нужно было всего лишь завладеть телефонной трубкой (самая сложная задача), в которую Поля уже кричала, рычала за стенкой. Это обычное для нее явление. Когда она разговаривает по телефону, всегда то шепчется, то орет… да и не по телефону тоже.
Ее дверь задребезжала — Поля что-то метнула в нее на психе. Затем удар пришелся в стену. Оставалась надежда, что она бьется своей безмозглой головой, а не швыряет трубку, разбивая ее на пластиковые осколки, и вместе с этим обрывая нить, связывающую меня с Викой. Что-то снова прилетело в стену, разбилось. Что-то стеклянное — либо кружка, либо стакан, которые в нашей семье закупаются впрок. Ее метания в тот день — случай не единственный.
В ночь с 30 на 31 декабря прошлого года она точно также шумела за стеной, точно так же использовала стену как мишень, а после — плакала. Родители ничего этого не слышали или не хотели слышать, я же все это слышал прекрасно.
Мне стало интересно, кто может довести ее до такого состояния. Благо, выяснить это можно было очень просто, заглянув в детализацию звонков, лежащей под рукой. Вот это было зря. Очень зря. В распечатке было то, чего я не видел до. То, что я не должен был видеть, что заставило меня паниковать, бесило и приводило в неоправданную ярость.
Всю ночь Поля (с небольшими перерывами) общалась с человеком, чей номер телефона совпадал с номером Вики. Я не поверил своим глазам, думал, что осмотрелся, ведь все номера начинались с шести одинаковых цифр — кода города. К сожалению, глаза меня не подвели.
В 00:04 Поля общалась с Викой 15 минут. Сделала перерыв. В 00:26 звонок повторился и завершился только к часу ночи. Дальше следовали исходящие на другие номера, длящиеся от пяти до десяти минут. С 03:00 было затишье. Потом — снова звонки, те самые, которые были адресованы уже мне. Следом — куча других номеров, а потом — снова номера Вики. И входящие, и исходящие.
Пришла моя очередь швырять все подряд, но досталось только очкам: душка сломалась ровно в том месте, где уже была отремонтирована с помощью эпоксидной смолы и нитки. А я-то думал, такое соединение вечно. Оказался не прав. Что ж, все приходит со временем, все приходит с опытом. С горьким опытом.
Я взбесился не на шутку.
ПРАВИЛЬНО
Почему Вика не сказала, что вся ее нужда от меня — помощь в примирении ее с Полей? Почему она промолчала? Зачем утаила это от меня? Отчего я не знал, что они знакомы? Почему Поля не говорила мне? Почему, когда она в тот день ответила на ее звонок, не сказала ни мне, ни родителям, что знает звонящего? Почему соврала, сказав, что звонит кто-то мелкий? Что их связывает? Мне непременно захотелось все это выяснить, найти ответы на все эти вопросы, и желательно тайно. Для этого все еще требовалось завладеть домашним телефоном…
Свой мобильник и детализацию я спрятал — положил под тебя, Профессор. Под твоим контролем я не опасался за ценное содержимое. И не прогадал, ты справился в лучшем виде!
Ударив кулаком по подушке, я выпустил пар, глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Замерил пульс. С каждой секундой сердце колотилось все реже и реже. Синей изолентой обмотал сломанную душку очков и надел их. В них я чувствую себя комфортнее и увереннее. Вышел из комнаты, подошел к двери сестры. Она хныкала. Я постучал.
— Поля?.. — обратился так, словно между нами не было ссоры, словно я не знал, что она таила от меня знакомство с Викой. — Поля?..
Думал, что не ответит. Снова прогадал.
— Отвали! — донеслось из-под подушки.
— Поля, извини меня.
Она молчала. Я держался за ручку, пытался провернуть ее, надеялся сломать замок внутри нее. Сил явно не хватало, характерного хруста внутри механизма так и не прозвучало.
Зачесалась ладонь, вторая. Зуд добрался до локтей, до плеч, а там разросся по всему телу. От импульсов, гудения, вибраций, испускаемых тобой из укромного ящика, зашумело в голове. Череп словно сжимался и разжимался, как бьющееся сердце внутри моего детского тела. Я ударил кулаком по двери.