Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я протянула ему руку. Он судорожно схватил ее и поцеловал.
— Присядьте, пожалуйста, — сказала я, — мне хотелось бы оговорить некоторые условия…
— О чем вы говорите! Я заранее на все согласен. Ваша воля, ваше желание для меня — закон. У меня к вам только одна просьба: не откладывать свадьбу.
— Однако я считаю своим долгом предуведомить вас… — помолчав, начала я опять.
— Слышать ничего не желаю! — перебил он меня. — И клянусь исполнять все ваши желания. Даю вам честное, благородное слово!
Тут в комнату вошел папа — небось подслушивал под дверью — и кинулся обнимать и целовать сначала меня, потом будущего зятя. Лицо у него так и сияло от счастья. А у меня, как от недоброго предчувствия, сжалось сердце. Я высказала желание обвенчаться на дому, без посторонних и сразу же уехать в Париж.
Папа за то, чтобы сначала поехать в Вену и быть представленной ко двору, но у меня нет подходящего для такого случая наряда. Барон обещает все устроить. Папа будет нас сопровождать.
18 ноября
Скоро рождественский пост, и, если понадобится, барон намерен просить папского нунция в Вене разрешить нам обвенчаться. Свадьба состоится через две недели. Молачек (как это ужасно звучит: баронесса де Молачек!) едет по делам к себе в деревню, потом — в Вену и вернется за несколько дней до свадьбы. Мне не хотелось бы, чтобы о моей свадьбе знали в городе, но, боюсь, это уже ни для кого не тайна. Маленький городишко подобен пустой комнате, в которой малейший звук отдается гулко.
Послала Юзе записочку, прося ее наведаться ко мне, и она не замедлила прийти.
— Что я тебе скажу… — начала я, кидаясь ей на шею.
— Кажется, я догадываюсь, — отвечала она.
— Я выхожу замуж за барона, — сказала я и заглянула ей в глаза.
— Это уже окончательно решено?
— Да.
— Ну что ж, поздравляю тебя.
— А как ты на это смотришь? — спросила я.
— По-моему, для второго брака — это идеальный вариант. Человек он почтенный, солидный, говорят, состоятельный, со связями и в обществе держится очень мило. Представит тебя ко двору, и ты будешь пленять своей красотой столицу. Чего же еще можно желать?
В ее тоне мне почудилась ирония.
— Ты ведь в супружестве не искала любви, — продолжала она.
— Барон меня безумно любит! — вырвалось у меня.
— Это очень хорошо, а ты — его?
— Я уважаю его, и этого вполне достаточно, — сказала я.
— Ты права… — Юзя вздохнула и потупилась. — Любовь вероломна, она причиняет беспокойство… страдания… Она подобна недугу… умопомрачению… Избави нас бог от нее, — заключила она, и на глаза ее навернулись слезы.
— Юзя, что с тобой! — Я схватила ее руку.
— Не спрашивай ни о чем, прошу тебя! — сказала она и заплакала.
— Ты влюблена?
Она вскочила в испуге, приложила палец к губам, потом опять села. Мне стало жалко ее. Утерев слезы, она обняла меня, но так и не сказала ничего, несмотря на мои расспросы. Неужто опять гусар появился на горизонте? Нет, похоже, кто-то другой завладел ее сердцем. По правде говоря, прозаическая натура ее мужа не располагает к любви.
Прощаясь, она в порыве нежности опять стала обнимать и целовать меня.
— Если хочешь быть счастливой, слушайся голоса разума, а не сердца, заклинаю тебя, Серафина! — вырвалось у нее.
20 ноября
Ни минуты нет свободной, столько свалилось на меня дел! Итак, сначала решено ехать в Вену, и без нового платья, в котором приличествует появиться при дворе, никак не обойтись. На здешних портных нельзя положиться: они понятия не имеют, как надо быть одетой для такого случая, поэтому пришлось выписать платье из Вены. И вообще приходится обзаводиться множеством вещей. В доме целый день толчется народ. Без папы я совсем бы пропала: он у меня на посылках — бегает по городу, торопит мастеров, торгуется с лавочниками. Но ему это не в тягость: в награду его озарит благостный свет. Барон сказал: звание камергера ему обеспечено, и должность обещал такую, чтобы поскорей заслужить орден.
Папа меня боготворит.
Написала маме и тете, прося их благословения. Они, конечно, будут недовольны, но всем ведь не угодишь…
Так захлопоталась, что не до дневника было. По правде говоря, он уже порядком мне надоел. Замужней даме не пристало заниматься такими пустяками, разве что какое-нибудь из ряда вон выходящее событие заставит опять взяться за перо… К примеру, церемония представления ко двору…