В первый раз у нас не было с собой ни пледа, ни бутербродов, и мы лежали прямо на траве, смотрели вверх, как расходятся ветки от ствола дерева, от веток – тонкие прутья, от них – длинные треугольные листья. Я спрашивал Аню, зачем она ходит на занятия в наш «исторический кружок», если ей не нужно готовиться к экзаменам. Она не отвечала, только, повернувшись в мою сторону, в полудреме смотрела мне в глаза из-под полуприкрытых век. Я спрашивал, не передумала ли она идти в университет с языками, еще не поздно поступить так, как ей хочется самой. Она качала головой. Мне не нужны были ответы. Я их и так знал. Я говорил, потому что боялся окончательно провалиться в сон.
Разговоры о будущем делают его менее пугающим. Мы с Аней часто мечтаем, как оба поступим в Москву и будем гулять по Красной площади мимо Кремлевских стен и Храма Василия Блаженного. Это случится совсем скоро, уже в сентябре.
30 июня 2020. Вторник
Мы с Аней видимся почти каждый день с тех пор, как она рассталась со своим молодым человеком в тот вечер, когда мы в первый раз поцеловались. Пару недель назад она поставила условие: мы будем не просто гулять и развлекаться, а в наши встречи готовиться к экзаменам.
Мы сидели в моей комнате – пережидали полуденную жару. На экране ноутбука уже в сотый раз подряд крутился клип Uno от Little Big. Аня лежала на кровати и в такт песне покачивала ногами. Я наблюдал за ней, откинувшись не спинку компьютерного кресла. Клип кончился. Аня потребовала запустить его снова. Я запротестовал: сколько можно!
– Самый последний раз! – взмолилась она.
По моим подсчетам, она произносила эту фразу четырежды за последний час.
– Хочешь раскрою тебе тайный смысл? – спросила она и не стала дождаться ответа. – Вытяни перед собой ладонь и начни загибать пальцы, начиная с мизинца. Как в песне: uno, dos, третий пропускаем и… quatro!
Песня кончилась. Аня встала с кровати. Я не отрывал от нее взгляда. Она потянулась, будто разминаясь после сна. Тонкая полупрозрачная майка оголила плоский живот. Уже успевшие загореть ноги вытянулись в струнку. Она небрежным движением поправила короткие черные шорты, слегка съехавшие ниже положенного, пока она ерзала на кровати, и в упор посмотрела на меня.
– Так, – сказала она. – Заканчиваем со всей этой ерундой. Тебе пора заняться делом. Я не хочу, чтобы из-за меня ты никуда не поступил.
Я попытался вяло возразить.
– Не спорь, – отрезала Аня.
Она подошла, потянулась через меня к полочке с книгами, так что перед глазами зависла ее загорелая шея – в носу защекотало – она выпрямилась и с грохотом опустила на стол учебник по обществознанию.
– И хватит на меня так смотреть, – сказала она, делая вид, будто смутилась.
– Как?
– Я еще маленькая девочка… – сказала она, снова вытянулась на кровати и коварно стрельнула в меня острым взглядом своих больших глаз.
Этот разговор происходил еще до ее Дня рождения, после которого мы перестали быть детьми.
– Читай учебник, а я буду слушать.
Она закрыла глаза и откинулась на подушку, будто арабская принцесса из «Тысяча и одной ночи», только мы поменялись ролями: я – рассказываю, она – слушает, и за окном не прохлада ночи, а тяжелая духота середины дня.
– Учебники переполнены чушью, – сказал я.
– Ну и что же. Сдашь экзамены и выкинешь ее из головы.
– Зачем забивать голову бессмысленными вещами?
– Затем, чтобы получить нормальные баллы на ЕГЭ и поступить в универ.
– Тебе не кажется странным, что мы одиннадцать лет тратим на то, чтобы в итоге нам поставили какое-то абстрактное число из трех цифр, которое уже через месяц ничего не будет значить? Это как-то неправильно, что ли…
Аня приподнялась на кровати, напустила на себя грозный вид и сказала:
– Ты опять споришь? Если не будешь готовиться к экзаменам, я к тебе больше не приеду.
– Значит, мы не идем сегодня на озеро?
– Конечно, идем! Только ты возьмешь с собой учебники.
Дикое затерянное в степи озеро мы открыли для себя недавно. Точнее, я знал о нем с детства, а вот Аня удивленно хлопала глазами, когда я впервые привел ее туда. В попытке победить жару мы искали пляж, чтобы, лежа под тенью деревьев, иногда остужать наши нагретые солнцем тела в прохладе воды. Городской пляж на берегу Кубани – в той ее части, где река разливалась до размеров океана, а течение замедлялось до еле заметного шевеления волн – нам не подходил. Песчаная набережная, переполненная загоравшими людьми, таила угрозу не до конца побежденного вируса и чужих любопытных глаз. Стайки детишек шумно носились по берегу, плескаясь и резвясь во славу беззаботного детства. Женщины, чьи молодые годы жили теперь лишь под толстым слоем воспоминаний, обеспокоенно следили за ними, переводя пристальные взгляды на нас с Аней и обратно, чтобы, убедившись в безопасности своего выводка, подстегиваемые любопытством, вновь обернуться к нам.