Наконец, поезд остановился. С общим потоком меня вынесло на перрон. Я отошел в сторону и минут десять-пятнадцать, пока мимо текла река людей, озирался и крепко цеплялся за чемодан с рюкзаком, как в детстве цеплялся за камыши на берегу Кубани. Вокруг гудели поезда. Спешили куда-то люди с громадными сумками. Сновали туда-сюда таксисты и носильщики – каркая и лая, продавали свои услуги. А я изо всех сил напускал на себя серьезный, уверенный вид, будто знал, что делать дальше, хотя на самом деле мне хотелось броситься обратно в вагон, забиться на верхнюю полку и умчаться назад домой, где все было понятно и привычно.
Отдышавшись и придя в себя, я пристроился в хвосте поредевшей колонны, рассчитывая, что людской поток куда-нибудь меня выведет. Так и случилось. Меня вынесло к метро.
О Московском метрополитене я знал только из фантастических книг Глуховского. Помню, читая, я думал: не может быть, чтобы под землей разместился целый город… Как оказалось, может.
Естественно, я заранее, еще из дома, посмотрел, как добраться. Я держал схему в голове, я скачал приложение на телефон, я прочитал в интернете сотни советов с заголовками «как не заблудиться в метро». Все впустую. Сначала меня занесло куда-то не туда. Люди валили навстречу, и я один-единственный продирался против потока. Потом я напоролся на турникет. Нескольких человек передо мной он любезно пропустил, а меня послал куда подальше. Полчаса я разбирался как правильно приложить карту. Дальше я перепутал кольцевую и радиальную – битый час пялился на указатели с названиями станций, пока до меня не дошло, что надо перейти на другую ветку. Да и вообще, метро так поражало, что я ходил с открытым ртом, осторожно, почти ощупью, будто сталкер в зоне отчуждения, рискующий каждую минуту напороться на мутантов.
Кое-как я добрался до «ВДНХ». Наугад двинулся налево, поднялся на бесконечном эскалаторе, проскользнул мимо дружелюбного на этот раз турникета, и, наконец, покинул царство Аида, вновь оказавшись под открытым небом. После такого приключения мне требовалось отдохнуть. Я обогнул заправку «Роснефти», прошел к скверу и сел на лавочку.
За спиной стоял храм. Впереди по Проспекту Мира одна за одной бежали машины. Над эстакадой торчал шпиль Останкинской телебашни и монумент «Покорителям космоса» – взмывающая вверх ракета. Я подумал: «Черт побери! Я все-таки сделал это! Я в Москве». И тут из-за облаков выглянуло солнце. А может, оно ниоткуда и не выглядывало, потому что весь день было пасмурно. И машины не неслись одна за одной, а намертво стояли в пробке. И ракету загораживали ветки деревьев… Какая разница? Тогда, сидя на лавочке и жмурясь от солнца, я поймал за хвост это короткое ощущение счастья…
Потом по Проспекту Мира мимо гостиницы Космос, памятника «Рабочий и колхозница», и академии МЧС я дошел до студенческого общежития. Через несколько часов ожидания меня заселили на шестнадцатый этаж к соседу-магистранту со второго курса Саше Кретову. Странный парень. На мои расспросы об учебе он кривился и отвечал, что ничего об этом не знает, потому что в университет не ходит: днем работает в страховой фирме, а ночью сочиняет абсурдные истории, чтобы лучше спалось.
А сегодня мне выдали студенческий билет. Непередаваемое чувство, когда открываешь его и поверх университетской печати видишь свое имя. Подумать только – если год назад кто-нибудь сказал, чем все это кончится, я бы ни за что не поверил…
Вечером Саша собрал соседей из ближайших блоков, чтобы все мы познакомились. В нашу тесную комнату набилось человек пятнадцать: парни и девушки – все они были из разных уголков страны: Архангельска, Тамбова, Тулы, Челябинска, Элисты, Ангарска, Липецка, Нальчика, Мурома, Абакана, Туапсе – каждый родом из своего «уездного города N».
Мы пили чай. Саша играл на гитаре. Играл он отвратительно. Не понимаю, кто дал ему гитару, и почему никто не попытался ее отобрать?! Но одна песня ему все же удалась. Начиналась она так: «Этот город странен, этот город непрост. Жизнь бьет здесь ключом. Здесь все непривычно, здесь все вверх ногами. Этот город – сумасшедший дом…»
В комнате затихли – все слушали песню. Я отошел к окну, чтобы не смотреть на окружающих, потому что в груди вдруг защемило – в глазах на мгновение потемнело, и сквозь темноту как будто проступили покачивающиеся от ветра макушки тополей у берега реки и над ними кусочек полосатой трубы завода. Наваждение тут же рассеялось. Внизу по улице медленно ползли трамваи. На светофоре зажегся красный. Трамваи встали. По пешеходному переходу с обеих сторон, словно вброд через реку, кинулись люди. Трамваи дождались зеленого, предупреждающе затрещали, разгоняя заснувших пешеходов, и неспешно поплыли дальше – каждый в своем направлении. Сразу за дорогой агрессивным красным цветом зазывал покупателей «Магнит». За ним теснились друг к другу девятиэтажки. А над их крышами видимые с другого конца города торчали восемь небоскребов Москва-Сити…