— Вот в чем дело, Кент… — сказал он, посмотревши на меня одним глазом, как охотник, который приготовился стрелять. — Как вы знаете, я отдыхаю с октября прошлого года и прекрасно успел поохотиться за это время. Теперь на министерское место меня ничем не заманишь. Но я не о себе. Вы знаете, что дела Англии очень плохи?
Я наклонил голову в знак согласия.
— Я не говорю, что консерваторы не способны наладить порядок. Это прекрасная партия здравого смысла. Но ведь Англия существует не одной партией, а двумя.
Они взаимно поправляют друг друга, и мы с божьей помощью двигаемся вперед.
И против этого я не имел никаких возражений. Черчилль продолжал:
— Но теперь среди умных людей идут разговоры, что передача власти в руки либералов не поправит дела. Предстоит конференция с доминионами, на которой все наши язвы будут вскрыты. Ни либералы, ни консерваторы не сумеют залечить этих язв. Знаете, что мы думаем? Положение дела может поправить только Рабочая партия…
Должно быть, ужас выразился на моем лице: Черчилль остался доволен эффектом. Я сказал:
— Но ведь это думает и Макдональд, сэр. Не так давно я слушал его речь на эту тему.
— Что ж такого? Он хороший англичанин. Но, чтобы успокоить вас, я вам открою один секрет: мы решили играть в поддавки — внезапно распустить парламент и допустить Макдональда к власти.
Я сделал жест, выражающий в одно и то же время отчаяние, протест, возмущение. Но Черчилль не дал мне говорить.
— Не спорьте, Кент. Вы не допускаете возможности соглашения между тори и вигами, а между тем оно возможно. Все уже взвешено, подсчитано, решено. Конечно, это строгая тайна, но ведь вы умеете хранить тайны?
Я поклонился.
— От вас сейчас требуется маленькая услуга, Кент, — продолжал Черчилль. — Не могли ли бы вы жениться?
Мне показалось, что я ослышался. Но Черчилль повторил полным голосом свое предложение и вопросительно посмотрел на меня. У меня родилась мысль, что дед впал в старческое слабоумие и звонил Черчиллю с просьбой уговорить меня выполнить его заветную мечту. Ведь они были знакомы по бурской кампании.
Для того, чтобы удостовериться, был ли здесь сговор, я спросил:
— Позвольте полюбопытствовать, сэр. На ком вы мне предлагаете жениться?
— О, мой милый, требование не тяжелое. Конечно, не на статуе королевы Виктории. Я имею в виду прекрасную мисс Мальмер, с которой вы знакомы.
Теперь для меня не осталось никакого сомнения, что дед звонил сюда. Плохого в этом я ничего не видел, Мабель мне нравилась, и не надо было вовсе прибегать к помощи Черчилля, чтобы довести наши отношения до брака. Дед просто пересолил.
Чтобы убедиться окончательно, участвовал ли дед в этой истории, я спросил:
— Разве моя женитьба на мисс Мальмер, сэр, имеет какое-нибудь отношение к политике?
— Безусловно. Это политический брак. Слушайте меня внимательно, я буду говорить с вами, как с джентльменом, ничего не скрывая. Мы допустим рабочих к власти, и они выполнят все, что им полагается! Может быть, даже признают Россию де-юре. Но нам необходимо иметь возможность в любой момент прогнать их. Понимаете? То есть, иными словами, мы не можем допустить, чтобы у них было абсолютное большинство! Некоторое большинство, но не абсолютное. Надо, чтобы они были на острие ножа. В любой момент виги могут проголосовать вместе с тори, и министерство летит. При таком положении они ничего плохого сделать не смогут. Понимаете?
— Да, сэр.
— Но ведь ясно, что это затея опасная. Несколько лишних голосов, и мы уже не сумеем прогнать лейбористов. Нам надо все время контролировать их успехи, следить за каждым их намерением, иначе они обнаглеют. Вот вы и должны наладить этот контроль. Мисс Мальмер пользуется уважением в Рабочей партии за красоту и гостеприимство. Конечно, она пройдет в парламент, я даже постараюсь сделать это. Мы можем снять своих кандидатов в том округе, где она будет выставляться. Теперь несомненно, что после выборов комитет фракции будет собираться у нее, ведь она живет по соседству с палатой, и наверное, у нее есть электрический чайник. Остальное вы, я думаю, понимаете. Я вас прошу об этом заранее, чтобы потом вас не могли заподозрить в чем-нибудь дурном. Да и нельзя упускать время. Пока мисс Мальмер — милая, молодая мисс, не больше. Вы имеете полное право сделать ей предложение. Но когда она будет членом палаты общин, тогда она может не пойти за вас. Положение депутата первое время пьянит. Поэтому вам надо поторапливаться.
— Это назначение согласовано с начальником службы?
— Да, конечно. Вы как бы получаете новое ответственное поручение. Я думаю, что оно вам удастся. Для пользы дела вы можете, конечно, переменить ваши политические убеждения… Так как?
Дело обошлось без деда. Я встал.
— Если это необходимо для пользы Англии, сэр, то я приложу все усилия к тому, чтобы жениться на мисс Мальмер…
— Теперь скажите честно, удастся вам это?
— Думаю, что да…
— Ловко! — закричал Черчилль. — Теперь мне нечего беспокоиться. Откройте вон тот шкаф и выбирайте себе любую шкуру на ковер. Это будет моим свадебным подарком.
И, несмотря на мой протест, Черчилль приказал лакею тут же завернуть великолепную шкуру леопарда, которая висела в шкафу распяленная, как манто какой-нибудь вакханки.
— Вам доставят эту шкуру завтра, — сказал Черчилль. — А пока примите мои пожелания успеха.
20 июля. Я пил чай у мисс Мальмер.
27 июля. Я ходил с мисс Мальмер в театр Гай-маркет. Пьеса нового автора говорит о счастье семейной жизни. С большими усилиями я удержал Мабель до конца. Она находит, что пьеса скучна и неправильно подходит к вопросу. Счастье может дать только политическая деятельность.
2 августа. Мисс Мальмер за годы нашей разлуки совершенно утратила крупицы нежности, которые у ней имелись. Ее равнодушие бесит меня, я не привык относиться формально к служебным поручениям.
15 августа. Несколько дней я не был у мисс Мальмер. Но она не позвонила мне, как это делала раньше. Я принужден сам возобновить посещения. Завтра иду к ней.
17 августа. Мисс Мальмер не заметила моего отсутствия или сделала вид, что не заметила. Она встретила меня весело, но не больше. Неужели я подведу Черчилля?
25 августа. Кажется, она начинает привыкать ко мне.
10 сентября. Сегодня я сделал предложение Мабель. Мне показалось, что момент я выбрал удачно: мы выпили перед этим бутылку шампанского. Но она отказала мне.
— Вы, Кент, милый человек, — сказала она. — Но о браке надо подумать. Иначе опять может ничего не выйти, как в первый раз. Да и время сейчас неподходящее: в воздухе пахнет выборами. Напомните мне о вашем предложении после Рождества. Тогда мы поговорим…
Передо мной вопрос: должен ли я идти к Черчиллю и признаться в неудаче? Ведь это подорвет ко мне доверие со стороны человека, которому я стольким обязан. Неужели я, который два раза проникал в Москву, не сумею овладеть сердцем женщины, однажды уже принадлежавшим мне наполовину? Я не сдаюсь и не сдамся. Я буду продолжать борьбу.
28 сентября. В Лондоне появилась новая фигура: Ваковский.
1 октября. Премьеры доминионов съехались на конференцию. Их вызвали для того, чтобы сообща обсудить, как можно помочь старой Англии. Главное, справиться с безработицей, которая приняла угрожающие размеры.
Заседания конференции будут протекать втайне. Но, конечно, ничего нельзя скрыть. Сплетен больше, чем нужно. Все, однако, ждут, что конференция откроет новую эру в политике.