Политика братства стала непонятной мне. Не представлялось возможности догадаться о том, какие идеи и планы теплились в планах у руководства.
Жить приходится в постоянном неведении. Я не знаю, что ожидает меня завтра. Эта неопределенность заставляет нервничать, еще больше переживаешь за судьбу не свою (если вдруг начнется революция), а за судьбу людей, близких и знакомых.
В последние несколько месяцев единственной отрадой стало молодое поколение, к которому у меня проснулся неподдельный интерес. Я была неправа, говоря, что они такие же, как мы в их года. Они другие… У них больше пристрастий и интересов, больше возможностей. У них совсем иные взгляды на мир, они хитрее и проворнее, чем мы. Главное в их жизни – это самореализация и стремление. К чему? Не знаю. Каждый из них стремится к чему-то своему.
В один из дней, после обеда, я и не заметила, как юный ассасин вошел в «кабинет». Возможно, сказалось то, что в тот момент я была чересчур увлечена чтением добытой книги или та самая проворность, которая стала отличительной чертой молодежи. Когда же посетитель в нетерпении кашлянул, я от неожиданности подскочила и едва не выронила книгу из рук. От подобной реакции, юноша слегка опешил и извинился. Взяв себя в руки, я стала заполнять журнал, в соответствии с предоставленными им данными, и замечала, как посетитель-то мой раз на раз кидает взгляд на книгу, будто пытается прочесть название или хотя бы автора. В конце концов, я протянула ему ее. Он сначала отрицательно покачал головой, но затем все-таки взял книгу и тут же спрятал ее, что позволяло мне сделать вывод о том, что еще существует понятие запрещенной литературы.
Мне оставалось дочитать всего ничего, но это было не так важно. Меня приятно удивил этот интерес в глазах молодого поколения, ведь в годы моей молодости это было редкостью.
1785»
========== 4. ==========
«Вот уже как несколько дней вечера в бюро проходят в компании нескольких ассасинов. Моро уговорил меня принять их и позволить им собираться в зоне отдыха. Подобная инициатива изначально была непонятна мне, а на брошенное другом «Они придут вечером», я вообще насторожилась. Кто придет? Зачем придет? Поэтому и первого «собрания», и этих «таинственных бугаев» я ждала с опаской»
За тот день мадам Анжела, наверное, несколько раз перепроверила надежность скрытого клинка (приметив, что очень давно он не служил по своему прямому назначению), перетаскала важные документы с места на место, а также убрала со всеобщего обозрения оружие (которого было не так много, кстати). Женщина не знала, чем занять себя: занимаясь даже заполнением ненавистных журналов, ее одолевали сомнения и некий страх за друга. «Как обычно вляпался в какую-то историю, - думала мадам, делая приписку «убит» в деле, - А на меня пытается свалить, как делал во время обучения. Экий паршивец!» Но отчасти мадам и сознавала свою вину в этом: будь она чуть настойчивее, то никогда бы не согласилась на эту авантюру. Теперь же ей приходилось только ждать.
Вечером женщина (уже в который раз обойдя все бюро) сидела за стойкой и все-таки нашла толику успокоения в чтении книги, которую одолжила у жены старого буржуа. Краем уха глава уловила странный шорох, и это ее насторожило. Через некоторое время в дверном проеме показался мужчина (на вид ровесник Моро) со словами:
- Добрый вечер! – мадам учтиво склонила голову, не без интереса рассматривая посетителя. – А Моро еще нет?
Ассасин скинул капюшон, отставил свое оружие – боевой топор, поставив его возле вещного шкафа, и прошел в комнату (зона отдыха). Он обошел помещение, рассматривая каждую вещь (коих было немного: большой стол, стулья, немногочисленные картины на стенах), и наконец сел, закинул ногу на ногу.
- Наверное, запаздывает, - ответила Анжела на его вопрос.
Простота и спокойствие в его движениях и голосе сняли напряжение с главы бюро. У него было слегка угловатое лицо, черные короткие волосы были в беспорядке, а глаза светлыми. Казалось, одного взгляда в его очи хватило, чтобы поверить в его невинность и непорочность. Но это бы противоречило его статусу. Больше лет ему придавала аккуратная борода. «Интересно, а какие они, другие?» - невольно задумалась мадам.
Раздались шаги по коридору, и в комнату отдыха заглянул другой посетитель, с которым мадам Анжела уже встречалась ранее. Это был тот самый юноша, которому она давала книгу. Когда ассасин скинул темно-зеленый капюшон, то женщина подметила, что тот был еще совсем мальчишкой. Он совершенно официально поприветствовал другого товарища (что позволило мадам сделать вывод о том, что первый, скорее всего, совершенно не новобранец, а занимает должность «активного» мастера) и подошел к мадам.
- Ваша книга у Луизы, но не беспокойтесь. Сегодня она тоже будет тут, и я отдам ее Вам, - юноша говорил с улыбкой.
Мадам кивнула на его слова, а затем проговорила:
- Пойду поставлю чай.
- Было бы неплохо. На улице прохладно, да дождь срывается, - ассасин присел напротив товарища.
Анжела заторопилась и прошла на кухню. Все-таки она была вынуждена признать, что все ее опасения и предрассудки оказались лишь плодом богатой фантазии. Ее волновало одно: «Зачем Моро собирать их?»
Вскоре чайник вскипел. А в коридоре снова раздались шаги, и послышался голос:
- Ах, братцы! Я едва успела. Пошел такой дождь, что просто жуть.
Когда мадам Анжела с подносом вошла в помещение, она заметила Луизу, о которой говорили до этого. Она была меньше своих товарищей, остроносая, темные волосы были подвязаны в высокий конский хвост, а в глазах читалась толика детской наивности и веры. Юноша помог Луизе снять плащ, после чего девушка, увидев главу, подошла к ней.
- Вы, наверное, мадам Анжела? Я так рада с Вами познакомиться. Месье Моро так много рассказывал о Вас. А меня Луизой звать. Луиза Пти, - заметив в руках Анжелы поднос, она тут же продолжила:
- Ой! Разрешите помочь! - девушка настойчиво и с улыбкой взяла из рук мадам поднос и поставила его на стол.
- Что ж, Луиза, пойдем со мной. Поможешь принести чайник и угощенья.
- Как скажете, - с радостью отозвалась Луиза.
Когда мадам и юная ассасин вернулись в комнату с большим чугунным чайником и угощеньями, которое по случаю такого приятного знакомства было извлечено из личных запасов главы бюро, мадам узнала имена двух ассасинов, а также поняла, в чем заключается истинная причина переноса собрания из дома Моро в бюро на окраине. Стража начинала проверки, а ввиду их суеверности, они могли найти в подобных сборах истинные причины для задержания каждого из них. А огласка братству была не нужна. Впрочем, подобные собрания не несли революционных идей и планов по наступлению или вооруженному нападению.
- А я тебе говорю, что я истинная француженка! – в который раз говорила Луиза. В ее словах слышалась обида, а в глазах можно было увидеть искреннее стремление доказать свою правоту.
- Какая же ты француженка, - передразнил ее Рэмьер, который только в спорах с товарищами приобретал живость, в остальном он казался скромным и угрюмом человеком в виду своей молчаливости и внешней суровости. Он был первым посетителем бюро, - если твой отец – итальянец.