Дмитрий встал из-за стола, подошел сзади к Юльке и начал целовать ее волосы, пахнущие, как всегда, не то какой-то травой, не то полевыми цветами.
Он улетел четырнадцатого декабря, обещав вернуться к Новому году.
* * *
"Долго не писала, не было времени. Во-вторых, все непонятней становится, для чего я пишу. На художественную прозу мое сочинение явно не тянет, это надо с печалью принять. Потомков, которые захотят со слабым интересом узнать, что у них была за прабабка, - не ожидается. Даже стихи перестали получаться, а выдавливать их из себя по капле, как раба, не хочу - сказано же: писать надо только тогда, когда НЕ писать не можешь. А я сейчас хочу - не стихи, а жить.
Ну-с, а пока - светская хроника.
Miss Mishсarudny только что пришла из бассейна, что в кампусе, и теперь, как обычно, сидит наверху, на deck. Солнце довольно горячее, хотя на дворе январь. С ней, как водится, семейство кошачьих: Маша - прямо на полу, на солнышке, а Ник, ясное дело, на столе, рядом с тетрадкой. Общая расслабуха. Продолжение следует.
Неделю назад мы проводили Диму.
Надо ли подробно описывать, как он прилетел, как мы встретились? Хотя, по справедливости, встреча была трогательная - мы оба жутко волновались. Димку поселили в кабинете отца. В первый же день я показала ему ближайшие окрестности - берег океана, дорожку, по которой по вечерам хожу, скамейку, где мы провожаем солнце. Хотела познакомить с Роналдом, но он, увы, в отъезде по поводу своих заводов, газет и прочих богатств. Я, конечно, небрежно сообщила Димке - мол, на этой вот скамье я обычно назначаю свидания одному знакомому миллионеру. Димка хмыкнул. По-моему, решил, что я вру.
После обеда Рут возила нас всех в ее любимый японский ресторан, где я, чуть не до смерти поразив Димку, ела сырую рыбу. Палочками! Так вот, после обеда мы с ним вдвоем прошли длинным прогулочным маршрутом, который я недавно освоила, - через поляну, что напротив кампуса, где специально для нас стояла на одной ноге какая-то птица, не то цапля, не то аист. Не то, на худой конец, журавль. Потом мы шли по тропинке вокруг заросшего озера, полного водоплавающей мелкоты, - к берегу океана. Там я всегда отдыхаю на камне у обрыва. Это очень красивое место - крутой обрыв, внизу океан, у самого края растет огромный всамделишный кактус. Димка сказал, что он просто потрясен... как я здорово хожу. Я-то, конечно, устала, но - noblesse oblige (франц.), старалась поменьше хромать. Потом он заявил, что у океана как-то необыкновенно много воздуха. Что поделаешь - художественная натура! И вообще я видела, что он от всего в восторге, начиная с полета. А потом - от аэропорта в Лос-Анджелесе, про который он говорит, что, попав туда, почувствовал, будто очутился в каком-то санатории в Крыму, где был однажды в глубоком детстве: красота, все сверкает белизной, веселые, загорелые люди в шортах, кругом тропические растения. А он, как чукча, в зимней куртке и меховой шапке...
- А тут, у вас! Вообще...
- Филиал рая, - подсказала я голосом учительницы. И добавила, что, если бы он побывал в горах, у моего знакомого миллионера, так совсем бы отпал. До потери пульса.
Я имела в виду, конечно же, Роналда (для друзей - Ронни), который как-то недавно пригласил нас с Мышей и Рут к себе в гости. У него в горах ранчо, но это только название. Имеется в виду деревенский дом, а на самом деле роскошная вилла, далеко внизу - океан, а вокруг - целое поместье, куда входит даже кусок горы с собственным водопадом, над которым парит, по-моему, собственный орел. Вокруг дома апельсиновые деревья, а по дорожкам туда-сюда бродят два ослика. Словом, идиллия. Или - Аркадия.
Все это я подробно, даже садистски описала Димке, не без расчета на то, что он наконец ревниво спросит: кем все же мне приходится этот Роналд? Но он почему-то не спросил, а продолжал озираться с идиотски-блаженной улыбкой. Когда мы вернулись, Димка рухнул на диван в Мышином кабинете и сразу заснул перегрузка впечатлениями плюс смена часовых поясов.
Время его пребывания у нас было заранее строжайше распланировано составлено schedule, расписание, над которым мы вдохновенно работали вместе с Мышей и Рут. За три недели Димка должен был увидеть максимум, и мы часто спорили, что важней - Диснейленд или, к примеру, Большой каньон. Я настояла на каньоне: все же Диснейленд - развлечение для не вышедших из детства или, напротив, для впавших в него, а Большой каньон, как ни крути, - одно из чудес света, и лично мне куда интересней. А значит, и Димке, уверена.
Еще мы решили съездить в общедоступный замок газетного магната Херста, посетить наконец знаменитый музей Гетти, где никто из нас еще не был. Впрочем, я-то не видела ни замка, ни каньона, ни музея со злосчастными "Ирисами", и Мыша, похоже, рвался все это показать, прежде всего, мне.
Меня смущало только одно: в нашем замечательном расписании как-то не находилось прорехи или хотя бы щелочки, чтобы мы с Димкой могли побыть вдвоем, но тонкая натура Рут небрежно как-то сказала, что, когда мы поедем к Херсту, они с Мышей оставят нас в мотеле на берегу океана, чтобы мы могли отдохнуть от впечатлений и прийти в себя, а им самим крайне необходимо съездить к каким-то друзьям, живущим неподалеку - Рут нужно обсудить с ними свою последнюю статью. Мыша тоже должен что-то такое там сделать. Я все оценила, потому что мне известно: статьи для обсуждения здесь принято посылать электронной почтой или факсом и так же получать ответы. Мыша, который сперва ничего не понял, начал было удивленно возражать, но внезапно осекся и замолчал, по-моему, Рут толкнула его под столом ногой.
Когда мы торжественно предъявили Димке наше гранд-расписание, ожидая, естественно, восторгов, он вдруг смутился и начал бормотать, что все это жутко интересно, спасибо, но - вот... Он обещал на работе вернуться к Новому году, а расписание из этого выбивается, так как рассчитано на три недели. То есть до шестого января. Я разозлилась и спросила: интересно, видел ли он дату на своем обратном билете. Он смутился еще больше и сказал, что не смотрел, он думал дата открытая, и можно тут забронировать место, он как раз хотел спросить...
- Спросить-то все можно, - сказала я сурово. - Только это такой специальный билет, который нельзя поменять или вернуть. Он бесплатный, а за новый придется платить полную стоимость. А это сумасшедшие деньги.
Димка совсем растерялся, а я испугалась, что наш благородный Мыша сейчас возникнет и объявит, что - какая ерунда, купим тебе новый билет на когда хочешь, а деньги - тьфу! Но Мыша у нас, слава Богу, уже настоящий американец и денег просто так, из-за непонятно чего, не бросает. Он промолчал. И тогда Димка заизвинялся - ничего страшного, наоборот, спасибо, он сможет больше тут увидеть... только ему надо обязательно позвонить в редакцию, чтобы предупредить. А это, наверное, очень дорого... хотя у него с собой есть деньги, он сходит на почту...
Ну, не дурак? Я великодушно сказала: ладно, может звонить отсюда, куда угодно и когда угодно. Некоторые, кстати, иногда посылают отсюда письма по электронной почте. Особо продвинутые.
В тот же вечер - в Питере было ни свет, ни заря- я набрала ему номер так называемой редакции, где в этот час быть не могло никого в принципе. Набрала и вышла. Говорил Димка недолго, жалел наши деньги. Вышел красный и расстроенный. Видимо, мадам устроила истерику. А мне стало неприлично весело, посмотрим еще, кто кому - мадам...
Следующим утром началось наше путешествие. Подробно - см. путеводители. А я скажу, что сперва мы на большом Мышином броневике - "крайслере" отправились в Лос-Анджелес. Дорога мне уже знакома до мелочей, и я, сидя рядом с Димкой на заднем сиденье, донимала его расспросами про Питер, про наших, про его жизнь, конечно. Про наших он рассказывал охотно и подробно, и тут я узнала, что Вовкина болезнь - не просто результат переутомления, а тяжелая депрессия. Бандиты застрелили его друга, и Вовка вообразил, будто виноват в этом, даже пытался отравиться. Вот гады, от меня все скрыли! Бедные мама и Аська. Мама - особенно, она всегда и во всем винит себя. Правда, Димка тут же сказал, что сейчас все уже в порядке, просто Вовка киснет, потому что не хочет идти на старую работу, а новой пока не нашел. Про маму он сообщил, что выглядит она как раз неплохо, а дед вообще молодец, Суворов! Задумал со своим Ореховым организовать в Луге какую-то фирму, не то как бы службу. Вроде, охранную. Там, в Луге, есть один мощный современный завод, дед его называет заводом будущего, потому что там по-настоящему работают и по-настоящему платят. А начальство - кто бы подумал? - не сует прибыль в собственный карман, а вкладывает в развитие производства. Короче, честное предприятие. Хоть и частное. Но наезды, конечно, есть, потому что денежки водятся. Вот дед с Ореховым и договорились с директором этого завода создать там нечто охранное и чтоб безо всяких криминальных личностей, только бывшие военные. Сослуживцы. А наш дед в качестве отставного полководца, обладающего какими-то невероятными организаторскими способностями, будет вместе с Ореховым, у которого есть данные по всем героям-отставникам, это возглавлять, набирать людей, разрабатывать стратегию и прочую тактику. Ничего себе? Все это дед рассказал Димке подробно, потому что хочет, чтобы Димка написал о любимом заводе статью. А то, мол, кругом, как взбесились, пишут только, что все рушится и гибнет, а это, мол, вранье, похожее на вредительство. Притом выгодное коммунистам. Димка обещал написать, но пока еще не знает, где печатать, собственная его газета удавится - не возьмет, главный редактор считает: если не разоблачать, а хвалить - это реклама, а за рекламу пускай плутят. Димка сказал, он все равно напишет и найдет вменяемую газету.