— Вот видишь! А ты боялась! — глаза парня смеялись, когда он присел рядом со мной.
— А ты бы не испугался на моем месте?! — улыбалась в ответ.
Правда, губы у меня предательски задрожали, когда я начала осознавать свой страх.
— Ну-ну-ну, ну что ты, — он стер с моей щеки первую слезу, — ну вот, ну, не плачь!..
Тут я уткнулась ему в плечо и расплакалась окончательно. Сидя рядом, Рамирос гладил меня по спине и плечам и шептал что-то ласковое уверенным спокойным голосом, отвлекая меня от пережитого страха.
Наконец, поток слез стих. Все еще всхлипывая, я потянулась за платком:
— Теперь красные глаза будут…
— Ты все равно останешься красивая, — неожиданно ответил он.
— Правда?!.. — подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза.
Рамирос просто снова обнял меня. Наконец, я окончательно успокоилась. Командир показал, где можно умыться, так что вскоре от истерики никаких следов не осталось.
А вечером, уже дома, задумалась: утешение Рамироса — чего в нем было больше? Интереса ко мне, как к женщине? Или заботы командира о члене своей команды? А может, Рамирос просто привык очаровывать и защищать всех девушек без разбора, что находятся рядом? Так и ничего и не решив, уснула.
Шесть мощных колонн поддерживали высоченный стрельчатый свод. Я осторожно пошла вперед. То, что это храм, у меня почему-то сомнений не возникало — планировка здания практически как две капли походила на католический собор, отличаясь только деталями: вместо традиционных для готики цветочных гирлянд, масок и скульптур декор состоял из необычного орнамента в виде сплетенных в пожатии рук, драпировок из тканей и букетов живых цветов. И все это под потолком! Витражи в виде паучьих сетей, низкие скамьи вдоль стен из мрамора. Кстати, скамьи действительно были слишком низкими даже для моего роста «метр с кепкой».
Посреди помещения была купель с фонтаном, рядом стояла изящная стойка с полотенцами. Прихожане явно совершали здесь ритуальные омовения: подобные традиции известны и в моем родном Мире. Света было немного, но в противоположной стене угадывалась какая-то дверь. Взялась за массивную ручку и потянула ее изо всех сил.
Дверь раскрылась с тихим шорохом. Впереди, на возвышении в пять ступеней, стояла мраморная статуя бога — юноши в замысловатом головном уборе из золота, усыпанного драгоценными камнями. Его черты лица были интересно искажены, я даже задумалась — это было сделано специально, чтобы подчеркнуть его «сверхчеловеческую» природу, или подобные черты были нормой для аборигенов?
Статуя была укутана в богато расшитые ткани, подножие заставлено свежими цветами. Трогать главный алтарь не решилась, но сбоку от него стояли малые алтари, и на одном я углядела подходящую статую того же юноши, лежавшем в величавой позе и держащем маленький щит с замысловатым знаком. Убедившись с помощью мини-транса и вопроса к Ведущим, что это то, что нужно, я покинула храм.
— Пап, можно тебя на минутку? — Вадим заглянул в кабинет отца. Тот работал с бумагами, прихлебывая арманьяк.
— Это стоит того? — Игорь Иванович приподнял толстую пачку бумаг, — у меня дел невпроворот.
— А вот сам решишь, — заговорщицки улыбнулся сын.
— Ну, только быстро, — банкир нехотя вышел из-за стола, — тебе давно ничего стоящего не предлагали.
— Ты сначала посмотри, — Вад пошел впереди отца в свою комнату.
— Ну, как тебе? — он вывел только что полученные фотографии на экран.
Игорь сел на табуретку и взглянул на монитор:
— Ого! Наконец-то что-то стоящее! Это откуда?
— От нашей художницы. Там еще другие кое-что прислали, но я думаю — подделка.
— Если от нее, то пять лимонов! И даже не глядя берем. Я скажу Эдику, чтоб начал готовить бумаги.
— Я ей звоню?
— Давай! — Игорь Иванович помог сыну дотянуться до мобильного.
— Я тут кое-что послала тебе, из свеженького, — проинформировала я Вадима.
— Хорошо, — голос в трубке был усталым, — доберусь до дома и посмотрю.
— Отлично, — я отключилась.
Позже, почти перед сном, зазвонил мобильный, и Вадим радостно сообщил, что это шедевр.
— На эзотерику тянет? Я его в храме нашла…
— Еще как! Отец в восторге, — судя по фону в трубке, Игорь Иванович сидел рядом с сыном, — говорит, что на пять желтых потянет.