Идя за парнями, автоматически считала шаги. На тридцать втором коридор резко повернул и окончился в небольшой круглой камере. На длинном каменном алтаре посередине стояло три больших бронзовых чаши в виде драконов. На стенах была затейливая резьба в виде все тех же драконов, изогнувшихся кольцами.
— Святилище! — обвела лучом света весь зал, — думаю, именно эти чаши и есть наша основная добыча.
— Тогда забираем и домой? — Вадим закончил съемку и достал из-за спины мешок, — а то уже вечер скоро…
Остаток отпуска мы практически ничего не делали — загорали, собирали грибы и ягоды, ловили рыбу.
За обедом в предпоследний день нашего пребывания Рамирос первым поднял главный на этот момент вопрос:
— Итак, у нас в руках уникальные предметы. Думаю, то, что твой трофей, Вадим, пополнит коллекцию твоего отца, не подлежит сомнению?
Вадим утвердительно кивнул.
— Значит, остаются наши с Мечтой. Как ты думаешь, какова их хотя бы примерная цена?
Вадим неопределенно повел ложкой:
— Даже представить не могу! Просто не с чем сравнить, ведь цену определяют по отношению к похожим предметам.
— Вот именно. В наших интересах получить максимальную прибыль при максимальной безопасности. Основное свойство трофеев — их уникальное происхождение. Кто больше всего ценит уникальность?
— Музеи? — подложила парням добавки.
— Музеям подавай исторические вещи, — отозвался Вад с набитым ртом.
— Коллекционеры! — сам же и ответил на свой вопрос Рам, — причем, крупные, уровня твоего отца.
— У меня сложилось впечатление, что у тебя уже есть план действий, — посмотрела я в упор на командира.
— Общий, но есть. Я думаю, нам надо выставить их на аукцион. Причем, не простой, а для самых избранных, закрытый для обычных людей, даже богатых.
— А такие есть? — с сомнением поинтересовалась я, щедро вываливая остывшую порцию Тёме в миску. Пес счастливо зачавкал.
— Есть, — сообщил Вадим, собирая посуду, — о них никто не знает, кроме приглашенных. Иногда их еще называют черным рынком. Но это, скорее, от зависти, а не от того, что там действительно черные дела. Просто многие коллекционеры не афишируют свои покупки ради безопасности. Даже со мной отец не любит об этом говорить.
— А как мы попадем на этот аукцион? Сомневаюсь, что это открытая контора.
— Правильно, все делается втихую, но у меня есть один антиквар, который может нам помочь. Я через него сбывал кое-что из своего сталинского сундука. Мужик хитрый и умный, но предпочитает вести свои дела честно, потому что репутация в его деле дороже золота. Чтоб мне мхом обрасти, если у него нет такого выхода «на всякий случай»!
— Поскольку мхом ты не обрастаешь… — я лукаво посмотрела на командира.
— Как только мы вернемся домой, сделаем фото трофеев, и я займусь антикваром, — сказал Рамирос и достал чехол с удочками, — так, мы с Мечтой на рыбалку, а ты моешь посуду!
3
Все чаще я задумывалась о необходимости покупки дома: помимо того, что количество позаимствованных для опытов книг, приборов, алхимического оборудования и прочего начало зашкаливать, мои любимые родственники вдруг стали чрезвычайно активны, практически не давая мне возможности спокойно позаниматься. Мама начала регулярно приглашать гостей, которым было просто необходимо посмотреть на мои кладоискательские трофеи и поинтересоваться личной жизнью, отвлекая от занятий.
Покупка моего личного жилья могла решить эти проблемы, одновременно обеспечив надежное вложение прибыли от моих трофеев. Теперь я с куда большим тщанием изучала специальные сайты и даже поговорила с хорошей знакомой, работающей в сфере недвижимости.
Тем временем Рамирос почти вышел на необходимый нам уровень антикварного черного рынка, целеустремленно продвигаясь к намеченному результату. В этом помогли рекомендательные письма, которыми снабдил нас отец Вада. Банкир плавился от восторга обладания уникальным предметом коллекции.
Я сидела в пышечной и читала увлекательнейший труд про исследования Параллельных Миров в мире Броу. Передо мной стоял поднос с пышками и большим чайником чая, блокнот для конспекта и неразлучный дневник. Сидение в кафе порой было единственным спасением от назойливого внимания родни и возможностью позаниматься. Внезапно в рюкзаке ожил мобильный: звонил Рамирос:
— Ты где?
— В пышечной худею.
На том конце послышался раскатистый смех. Потом он посерьезнел и сообщил: