Дьякон развернул клочок бумаги и поднес его к глазам. С одной стороны листок был исписан мелким, стремительным почерком. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это стихи. С другой стороны листка дьякон увидел рисунок, изображающий круторогую голову барана.
У барана было несколько пар глаз, а среди двух рядов оскаленных зубов торчали огромные клыки. Картинка была нарисована выцветшими чернилами.
- «И я взглянул, и вот, посреди престола стоял Агнец как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей», - пробормотал дьякон, разглядывая рисунок.
- Что? - оторвала взгляд от капельницы медсестра.
- Ничего, просто вспомнил, - ответил дьякон.
- Вы лучше не разговаривайте. Помните, что вам доктор сказал? Вы еще не вполне отошли от шока. Вам нужно силы беречь.
Медсестра снова села на стул. Поправила белую шапочку и кивнула на листок бумаги, который дьякон все еще держал в руках.
- Это что-то важное?
- Может быть, - ответил отец Андрей. Он осторожно провел пальцем по кромке листка. - Думаю, я оторвал этот клочок от листа во время борьбы.
- Какой борьбы? - не поняла медсестра.
Дьякон посмотрел на нее и улыбнулся.
- Да я и сам толком не помню. Вас ведь зовут Светлана?
- Да, - ответила медсестра, улыбнувшись.
- Света, вы когда-нибудь грезили наяву?
- Наяву? - Медсестра неуверенно улыбнулась. - Вообще-то нет. А разве такое бывает?
- Видимо, да. Именно это произошло со мной… - Дьякон посмотрел на циферблат часов, красовавшихся над входом в палату, и договорил: - Полтора часа назад.
- Вы грезили наяву?
- Это лучшее название тому, что я пережил.
Медсестра смотрела на дьякона с тревогой.
- Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? - спросила она. - Хотите, я позову врача?
Дьякон покачал головой:
- Нет, не нужно.
Отец Андрей внимательно оглядел клочок бумаги, затем, прищурив глаза, прочел строки, которыми была исписана одна из его сторон. Текст был старый, с «ятями» и «ижицами».
Промчится век, и две войны ужасных
Закончатся. Исчезнет новый Рим.
И в самый первый год тысячелетья
Мир рухнет в бездну. Он начнет паденье
Под знаком Овна. Аргуса глава
Исторгнет зверя из своей утробы.
И тридцать шесть своих зажжет свечей.
1913 год
Пока дьякон читал, медсестра регулировала рамку капельницы и скорость подачи лекарства.
- Значит, этот клочок бумаги был у меня в руке, - проговорил отец Андрей не столько вопросительно, сколько задумчиво.
Медсестра кивнула:
- Конечно. Я сама вынула это у вас из пальцев. А что?
- Ничего. - Он посмотрел на медсестру и улыбнулся. - Светлана, вы чудесная девушка!
- Я знаю, - с кокетливой улыбкой ответила медсестра.
- Вы будете здесь всю ночь?
Она покачала головой:
- Нет. Мне нужно на дежурство. У нас тут рядом отделение для коматозников. Я там дежурю.
- Неприятная, должно быть, работа?
- Приятного мало, - согласилась медсестра. - Смотришь на них, и сердце кровью обливается. Зато если кто-то выйдет из комы - тут уж такая радость!
- Понимаю, - мягко отозвался отец Андрей. Вдруг в висках у него застучало и глаза стала заволакивать багрово-желтая пелена. Дьякона замутило, перед глазами запрыгали кроваво-красные искры и всполохи. Сердце пронзила игла такой тоски, что дьякон едва не взвыл.
- Вот черт… - пробормотал он, стискивая зубы и зажмуривая глаза.
- Что? - взволнованно спросила медсестра. - Вам плохо?
Отец Андрей через силу открыл глаза и слабо улыбнулся:
- Нет, все в порядке.
Его все еще мутило, но кроваво-желтая пелена перед глазами рассеялась. Тоска, захлестнувшая душу дьякона, тоже ушла, оставив после себя отвратительный осадок. Отец Андрей посмотрел на медсестру и вдруг нахмурился.
- Странно… - проговорил он.
- Что странно? - не поняла она.
Дьякон облизнул губы.
- Неприятное предчувствие, - ответил он. - Скажите, Света, а вам обязательно идти сегодня на дежурство?
Девушка неуверенно улыбнулась:
- Конечно. Это ведь моя работа. А что?
Дьякон замер, словно прислушивался к чему-то. Затем вздохнул и ответил:
- Нет, ничего. Просто показалось.
- Ничего удивительного, - сказала с ободряющей улыбкой медсестра. - Вы ведь пережили аварию.
Медсестра встала со стула и быстрым движением разгладила юбку.
- Мне пора, - сказала она. - А вам лучше поспать.
- Я не хочу спать, - ответил отец Андрей.
- Ну, тогда просто полежите и отдохните. Хотите, я включу вам телевизор?
- Не знаю.
- Я включу. Чтобы вам не было скучно. Пульт я оставлю на тумбочке, идет?
- Идет.
Медсестра включила телевизор, снова улыбнулась дьякону и вышла из палаты. Отец Андрей несколько минут лежал, не глядя на экран телевизора, изучая взглядом трещинки на потолке и мучительно о чем-то размышляя. Затем перевел взгляд на экран, взял с тумбочки пульт и прибавил звук.
Телевизор монотонно забубнил:
«…Первый год нового тысячелетия уже три месяца как начался. Несмотря на ужасающие пророчества, ничего страшного с миром не произошло. Как видите, наш мир не рухнул в бездну. Мы по-прежнему живы…»
Дьякон выключил телевизор и устало прикрыл глаза.
13
Отец Андрей задремал, но из дремы его вытащил голос медсестры.
- Больной, вы не спите? - спросила она громким шепотом.
- Нет, - ответил дьякон, улыбаясь и открывая глаза.
Он взглянул на медсестру, и улыбка сошла с его лица. Медсестра, стоявшая у двери, была полной противоположностью Светлане - приземистая, чернявая, ширококостная, с некрасивым, грубо и как бы наспех вылепленным лицом.
- А где Светлана? - спросил отец Андрей растерянно.
- Ушла на дежурство к коматозникам. Если понадобится - зовите меня. Я буду в коридоре. Вот этот человек, - медсестра ткнула коротким пальцем в бок своему спутнику, - хочет с вами познакомиться. Я справлялась у доктора - он разрешил.
Дьякон перевел взгляд на человека, мнущегося у двери. Это был пожилой мужчина, крупный, но с маленькой и совершенно лысой головой. Лицо у него было темным и морщинистым, как печеное яблоко, но, судя по осанке и широким плечам, старик все еще был крепок, как старый дуб. Неожиданный посетитель улыбался дьякону смущенной и извиняющейся улыбкой.
- Это водитель джипа, под колеса которого вы угодили, - объяснила медсестра. - Он чувствует себя виноватым и пришел извиниться.
Старик выступил вперед и заговорил глуховатым голосом:
- Я прошу прощения за то, что потревожил вас. Вы, наверное, все еще слабы, а я…
- Ничего страшного, - заверил его дьякон. - Я уже в норме.
Лицо старика слегка прояснилось.
- Да, - кивнул он. - Самое страшное уже позади. И для вас, и для меня. Вам, конечно, пришлось совсем туго. Но я тоже сильно перенервничал.
- Он привез вас в больницу, - пояснила медсестра. - И все это время ждал, пока вы придете в себя.
- Только на десять минут отлучился - кофейку купить, - извиняющимся голосом сказал старик. - Прихожу - а мне говорят, что вы уже разговариваете. Ну, я сразу к вам - извиняться.
- Насколько я знаю, виноват в аварии я, - мягко возразил дьякон. - Значит, извиняться нужно мне, а не вам. Вы уж не сердитесь на меня. До сих пор не понимаю, как я оказался на проезжей части. Вы сами-то целы?
Старик подошел к кровати и присел на стул.
- Да мне-то что сделается, - сказал он, глядя на дьякона добрыми и мутными, как у старого пса, глазами. - Слегка тряхнуло, только и всего.
- Сколько я вам должен за ремонт машины? - прямо спросил дьякон.
- За ремонт? - Старик улыбнулся. - Да господь с вами, ничего не должны. Две легкие вмятины, их и не разглядишь без очков. Вы лучше о себе думайте. Чтобы поправиться скорей. Ну а как надумаете домой - так я вас сам отвезу. Куда прикажете.