Дьякон обдумал слова Жени и поинтересовался:
- И какой вывод вы из этого сделали?
- Рациональный, - ответила она. - Врач, констатировавший факт смерти Кишлевского, ошибся, и бедного священника похоронили живьем. Возможно, падре страдал какой-нибудь болезнью и периодически впадал в оцепенение. Я читала, что такое бывает при нарколепсии…
- Не думаю, что…
- Не перебивайте, дьякон! Дайте мне сутки, и я обязательно все выясню. На мой взгляд, картина преступления выглядит следующим образом. Во время похорон священника сторож Кузнецов увидел на его запястье золотые часы. Дождавшись ночи, Кузнецов выкопал труп и забрал часы. Уж не знаю, какой болезнью страдал Кишлевский, но в этот момент он пришел в себя. Сторож испугался и убежал. Кишлевский встал из гроба и побрел по кладбищу. Заметьте - своими ногами: топ-топ-топ.
- Но перед тем, как уйти совсем, он поднял с земли железный прут и для чего-то начертил на земле букву «А» и несколько цифр, - напомнил отец Андрей. - Можете мне объяснить, зачем он это сделал?
Женя помолчала, затем недовольно проговорила:
- Этого я пока не знаю. Но впереди у нас большая работа. Прежде всего нужно разыскать Кишлевского. Если вам интересно мое мнение, я считаю, что падре не в себе. Возможно, у него временное помешательство. Ну, или шок. Я не удивлюсь, если через два дня мы опознаем Кишлевского в одном из бомжей, ночующих на Павелецком вокзале. Кстати, я пыталась разыскать Петра Каменкова. Он действительно прислуживал в церкви. Но со дня смерти Кишлевского его никто не видел. Дома его тоже нет. Телефон молчит.
- Вероятно, он испугался и «залег на дно», - предположил отец Андрей. - Кстати, его показания подтвердились.
- Что вы имеете в виду?
- Я только что беседовал с сестрой генетика Абрикосова. Перед смертью ученого к нему так же, как к Кишлевскому, приходил человек в длинном черном пальто. И лицо его также «выпало» из памяти женщины. И это еще не все. Генетик Абрикосов умер в своем кресле. И, если верить сестре ученого, лицо его было черным. Черным, как обугленная головня.
На том конце повисла долгая пауза. Наконец Женя сухо спросила:
- У вас на руках есть документ, подтверждающий это?
- Нет, - ответил дьякон. - К приезду медэксперта чернота сошла. Что вы на это скажете?
Женя помолчала, затем холодно произнесла:
- Я это обдумаю. Если появятся идеи, я вам позвоню. Всего доброго.
И она отключила связь.
11
Вечерело. Народ, собравшийся на похороны Абрикосова, стал расходиться. Свежий могильный холм был завален венками и букетами. С фотографии, прикрепленной к гранитной плите, на дьякона глядело худощавое, нервное лицо.
«А он похож на сестру», - подумал отец Андрей.
Глаза Абрикосова, большие и темные, как у сестры, смотрели пристально и подозрительно.
Отец Андрей вздохнул и отвел взгляд от фотографии. Сейчас дьякон был одет не в подрясник, а в короткую черную куртку. Темные волосы дьякона крупной волной спадали ему на плечи. Во время похоронной церемонии многие женщины бросали на одиноко стоявшего в стороне высокого брюнета быстрые, любопытные взгляды.
Вера Павловна на похороны не пришла. По всей вероятности, кокаин и «Хеннесси» не позволили ей добраться до кладбища. Оно и к лучшему. Меньше будет разговоров.
Отец Андрей посмотрел на часы. Почти семь часов. Скоро начнет темнеть. Поразмышляв с минуту, дьякон решил, что ему не мешало бы подкрепиться перед важным и, чего уж тут скрывать, опасным делом. Отец Андрей направился прямиком в ближайшую кофейню.
В кофейне он заказал себе большую чашку крепкого кофе и несколько бисквитных пирожных, к которым питал большую слабость. Ему понадобилось полчаса, чтобы разделаться с пирожными и кофе. Поскольку времени еще оставалось в избытке, дьякон решил повторить заказ.
Когда он вышел из кофейни, на улице стемнело. Отец Андрей закурил сигарету и минуты две просто стоял под фонарем, ни о чем не думая, а просто наслаждаясь моментом. Бог знает сколько времени ему предстоит провести на кладбище, за каким-нибудь сырым и колючим кустом, вдыхая ледяной ветер и кутаясь в теплую куртку.
Затянувшись в последний раз, отец Андрей швырнул окурок в урну, накинул на голову капюшон и зашагал к кладбищу.
* * *
Точку обзора он выбрал хорошую. Правда, пришлось улечься животом на прошлогоднюю промозглую траву, но, будучи человеком предусмотрительным, дьякон захватил с собой резиновый туристический коврик, который он заблаговременно спрятал в кустах.
На память дьякону стали приходить случаи, когда он вот так же, как сейчас, часами лежал в засаде на каком-нибудь перевале. А однажды ему пришлось провести всю ночь под дождем и мокрым снегом, который беспрестанно сыпался с неба. И казалось, конца и края этому не будет.
«Все-таки лучшая экипировка у местных крестьян и чабанов, - думал в ту ночь Берсенев, отбивая зубами чечетку и чувствуя, как ледяная вода проникает в ботинки-берцы и просачивается под плащ-палатку. - Человечество не изобрело ничего лучше кавказской бурки и папахи. С ними никакой снег и ураган не страшен».
Лежать приходилось почти в полной неподвижности. Лишь изредка Андрей позволял себе перевернуться на спину и слегка подвигать затекшими руками и ногами, чтобы восстановить циркуляцию крови в окоченевшем теле. Сменили его лишь через восемь часов, когда он совсем перестал чувствовать свое тело.
Вот это был настоящий ад. В сравнении с теми ночами сегодняшнее «дежурство» было сущим пустяком. Хотя, конечно, неприятным пустяком.
Дьякон лежал на земле, вперяя взгляд в темноту, и перед его мысленным взором проносились огненные пунктиры трассирующих очередей, вспыхивали, на мгновение высвечивая фигурки людей, огненные облака разорвавшихся гранат и снарядов.
Чтобы избавиться от навязчивых видений, дьякону пришлось до крови закусить себе губу. По подбородку стекла струйка горячей крови. Боль возвратила дьякона из прошлого и вернула ему чувство реальности. Дьякон с облегчением вздохнул.
Около часа ночи где-то неподалеку раздался едва различимый шум. Тихонько хрустнула ветка под чьей-то ногой. Отец Андрей встрепенулся и весь обратился в слух. Сердце его забилось чаще, под ложечкой засосало от волнения и неприятного предчувствия.
Метрах в тридцати замаячила чья-то темная фигура. Затем рядом с ней появилась еще одна - поменьше первой. Фигуры медленно приближались, осторожно обходя участки, освещенные фонарями, и стараясь держаться поближе к деревьям.
Вскоре можно было различить, что это мужчины; причем один из них, тот, что повыше, был одет в длинное темное пальто. Лица его не было видно из-за кепки, надвинутой на самые глаза. На голове второго красовалась меховая шапка-ушанка, и ее отвисший козырек так же надежно скрывал его лицо от посторонних взглядов. В руке у низкого была лопата. Высокий шел налегке.
Отец Андрей, оставаясь невидимым во тьме, продолжал наблюдение.
Странная пара тем временем подошла к могиле генетика Абрикосова. Высокий мужчина что-то тихо проговорил на ухо низкому. Тот кивнул и взял лопату на изготовку, явно намереваясь воткнуть ее в рыхлую землю могилы.
«Есть!» - сказал себе дьякон.
Он приподнялся повыше, чтобы лучше разглядеть незнакомцев, но затекшая нога двинулась слишком резко, и ботинок дьякона задел гнилую ветку. Гнилая, мягкая ветка треснула почти беззвучно. Однако высокий незнакомец тут же повернул голову в сторону звука и насторожился.
- Ты ничего не слышал? - негромко спросил он у своего спутника высоким хрипловатым голосом.
Человек с лопатой отрицательно покачал головой.