Мы припарковались за сто ярдов от главного входа в «Рost». Как только Джордж разоружил охрану. Генри своим ружьем проделал дыру в стекле между коридором и комнатой журналистов. Тогда я вынул чеку из гранаты, соединенной с миной, и положил ее на вращающийся цилиндр ближайшего пресса, который как раз изготовлял гальваноклише для ночной работы. Мы спрятались за тяжелыми перилами во время взрыва, а потом Генри и я торопливо бросили полдюжины гранат в комнату журналистов. На улицу мы выбежали, когда не появился еще ни один зевака, так что никто не видел наш автомобиль. Естественно, Кэтрин сотворила чудо с нашими лицами. На другое утро «Роst» появилась на улицах примерно на час позже обычного, подписчики же ее и вовсе не получили, поскольку первые тиражи не успели распечатать, однако во всем остальном «Роst” справилась с неблагоприятными обстоятельствами.
Нашей бомбой мы испортили только один пресс и немного испачкали все кругом дымом от своих гранат, одна из которых подожгла баррель чернил, но в остальном «Роst» сохранила в неприкосновенности все для своего вранья, ставшего еще злее после нашего нападения. Мы были очень раздосадованы. Нам стало очевидно, что мы предприняли идиотски рискованную акцию, никак не соответствующую результатам, которых можно было ожидать, если бы мы тщательно все обсудили, Решили, что в будущем мы не предпримем ничего по собственной инициативе, если не обдумаем все до последней детали и не убедимся в оправданном риске. Нельзя наносить Системе удары всего лишь ради самих ударов или мы станем армией комаров, пытающихся закусать до смерти слона. Каждый удар должен быть тщательно просчитан с точки зрения результата. Идея Генри напасть на зал новостей и редакторские офисы по прошествии времени стала казаться нам куда удачней, чем вначале. Надо было всего лишь несколько дней поработать над ней, и мы смогли бы не свалять дурака с прессом, а нанести по-настоящему серьезный удар газете. Чего мы добились, так это введения охраны в «Post» и, естественно, осложнения наших будущих рейдов.
Тем не менее, утром нам удалось отчасти вознаградить себя. Предположив, что редакторы и журналисты провели ночь в своих офисах за писанием новых статей, а теперь спят у себя дома, мы решили нанести одному из них визит. Просмотрев газету, мы остановились на авторе передовица который написал о нас особенно гнусную статью. Его слова были проникнуты талмудической ненавистью. Такие расисты, как мы, не заслуживают, говорил он, внимания полицейских и законопослушных граждан. Нас надо убивать, как бешеных псов. Ничего общего с его обычной заботой о Черных насильниках и убийцах в тирадах против «полицейской жестокости» и «превышения служебных полномочий» Поскольку его передовица была недвусмысленным подстрекательством к убийству, нам показалось логичным, если он свое лекарство испытает на себе. Генри и я на автобусе доехали чуть ли не до окраины, а там взяли такси с Черным шофером. К тому времени, как мы приблизились к аллее, что вела к дому редактора в Силвер-Спринг, Не уже лежал в грузовике – мертвый.
Я подождал в такси, пока Генри позвонил в дверь и сказал вышедшей на крыльцо женщине, что у него пакет из «Post» для хозяина, который должен расписаться в получении. Когда через несколько секунд заспанный редактор в халате вышел на улицу, Генри буквально разрезал его пополам двумя выстрелами из обреза, который он прятал под пиджаком. В среду мы все четверо (Кэтрин сидела за рулем) до основания разрушили самый мощный телевизионный передатчик в Вашингтоне. Он был весь волосатый, и время от времени мне казалось, что нам не выбраться. Однако непонятно, что думают о нас люди большинство из них, как обычно, продолжает заниматься своими делами. И все же кое-что есть. Национальная гвардия из дюжины штатов была призвана для усиления местной полиции, и теперь мы имеем большие часовые стрелки, стоящие у дверей всех правительственных зданий в Вашингтоне у офисов самых крупных газет в ряде городов, а также у домов сотен государственных служащих.
В течение недели, полагаю, все конгрессмены, все федеральные судьи, все высокопоставленные бюрократы от заместителей и выше обзавелись телохранителями. Однако все эти мешки с песком, оружие, форма цвета хаки, которая мелькает повсюду, лишь повышают сознательность граждан – хотя, не сомневаюсь, что, скажем, в Айове ситуация менее драматичная, чем у нас в Вашингтоне. Хуже всего то, что люди узнают о нас, о наших делах только через средства массовой информации. Если мы в состоянии добиться признания и журналисты не в силах игнорировать нас или преуменьшать наше значение, они используют другую тактику и засыпают аудиторию искаженной информацией, полу правдой и откровенной ложью. Последние две недели они только и делали, что поливали нас грязью, стараясь убедить всех, будто мы – инкарнация зла, угрожающая всему доброму, благородному и достойному. Средства массовой информации обрушились на нас со всей своей мощью: в ход пошло не только вранье в новостях, но и длинные якобы теоретические и биографические статьи в воскресных приложениях с неведомо откуда взявшимися фотографиями собраний и акций членов Организации, а также дискуссии «экспертов» по телевизору – ничего не упустили! Некоторые из придуманных о нас историй просто-напросто смешны, но, боюсь, американская публика в целом достаточно легковерна. То, что происходит теперь, напоминает газетную кампанию против Гитлера и немцев в сороковых годах.
Когда Гитлер впадал в ярость, он грыз ковер, немцы лелеяли дурацкие планы напасть на Америку, содранная с живых ребятишек кожа шла на производство абажуров, а из самих ребятишек варили мыло, похищенных девушек отправляли на нацистские «племенные фермы». Е убеждали американцев, что все это правда, и в результате разразилась Вторая мировая война с миллионами лучших представителей нашей расы, уничтоженными нами, когда вся Восточная и Центральная Европа превратились в огромный коммунистический концентрационный лагерь. Похоже, теперь Система вновь погружает народ в военную истерию, демонстрируя нас в качестве куда большей опасности, чем мы собой представляем. Мы – новые немцы, и страна взвинчивается психологически, чтобы пресмыкаться перед нами. Таким образом, Система помогает нам куда активнее, чем мы ожидали, в пробуждении интереса к нашей борьбе. Меня лично беспокоит сильное подозрение, будто верхние эшелоны Системы на самом деле не боятся нашей угрозы и цинично используют нас как оправдание собственных программ, например, программы внутренней паспортизации. Нашей ячейке было поручено – сразу после взрыва здания ФБР – сосредоточиться на открытой борьбе против средств массовой информации, тогда как другим ячейкам определили другие виды оружия Системы в качестве целей.
Однако очевидно, что одна открытая борьба не приведет нас к победе; их слишком много, а нас слишком мало. Мы должны убедить большинство американского народа, что наши действия необходимы и правильны. Это пропагандистская задача, а нам до сих пор ничего подобного не удавалось. В первую очередь за пропаганду в Вашингтоне отвечают Ячейки 2 и 6, и я знаю, что товарищи из Ячейки 6 разбросали на улицах не меньше шести тонн листовок; Генри поднял одну вчера с тротуара. Но боюсь, одни листовки не могут соперничать с масс-медиа Системы. На среду был назначен наш самый захватывающий пропагандистский трюк, но он закончился трагически. В тот же день наша ячейка взорвала телестанцию, три товарища из Ячейки 6 захватили радиостанцию и стали призывать население присоединяться к борьбе Организации против Системы. Они заранее записали свое послание на пленку и повесили магнитофон на двери, позаботившись запереть служащих в шкафу с оборудованием. Запустив пленку, они намеревались выскочить на улицу, рассчитывая, что полицейские этого не заметят и пустят внутрь слезоточивый газ – таким образом, дав им около получаса крутить пленку. Однако полицейские приехали раньше, чем их ожидали, и сразу же пошли брать штурмом станцию метро, отчего наши товарищи попали в ловушку. Двоих забили до смерти в последовавшей драке, да и третий, скорее всего не выживет. Послание Организации звучало меньше десяти минут. Такими были наши первые неприятности, однако Ячейке 6 пришлось убираться со своего места. Те, кто выжил, две женщины и один мужчина, ненадолго перебрались к нам. При условии, что если один из их товарищей оказался в руках полицейских, им, естественно, придется как можно быстрее покинуть свое убежище. Итак, мы потеряли один из двух печатных станков, принадлежавших Организации нашего региона, хотя у нас была возможность забрать оборудование полегче и всякие печатные материалы. И еще мы забрали пикап, который пригодится, если они останутся с нами.