Написать, с Божиею помощию, сочинение: «Врачевство против неверия».
Только отнимите, братие, нечистоту от своего сердца, только подавите в своем сердце лукавство и все страсти, все привязанности к земному, только дайте в нем место Чистому, Гнушающемуся всякою нечистотою сердечною — и вы увидите, что Господь сделает с вами, с вашими душами; вы опытом дознаете, как животворна, сладостна для человека вера, как благо и легко бремя Господне — не то, что ваши, добровольно положенные на себя бремена, гнетущие и убивающие душу. — Вы убедитесь тогда, что все слова Господа и Его апостолов дух и живот (Ин. 6, 63) и чистейшая истина.
Дайте поговорить о Господе нам — священникам, которые причащаются больше других благости Его.
Неверы! Обращаетесь ли с молитвами вашими о помощи к Очищенному, Избранному, Доброму, Готовому помогать по вашему прошению человечеству, блаженствующему в единении с Богом? Или вы не считаете это нужным? Вы богаты всем и не имеете ни в чем нужды? — Бросьте свою гордость и молитесь слезно: иначе пожрет вас сатана.
Испытывали и испытываем и мы неверие, не таим греха и знаем, что виновным в нем оказывается не ум, а сердце: ум представляет все неопровержимые доказательства истины, а сердце остается непреклонным, холодным, твердым как камень, пока не тронешь его, не заденешь, не расшевелишь чем–либо или не выронишь горькой слезы о его болезни — упорстве на своем безумии.
При неверии чему–нибудь истинному, святому ум обыкновенно затмевается, сердце неверное поражается страхом и теснотою, а при искренней вере — ощущает радость, спокойствие, широту, или расширение в себе жизни, так что и ум делается светлым и далеко зрящим. Не явно ли истина торжествует над безумием сердца? Не явно ли сердце лживо? Да, страдание сердца при неверии во что–либо истинное, святое есть верный признак истины того, во что оно не верует: сердце достойно само умирает, подвергая сомнению или неверию истину, посягая на уничтожение того, что нельзя уничтожить; тогда как расширение сердца при искренней вере есть также верный признак истины того, во что мы веруем, потому что веруемый предмет сообщает жизнь нашему сердцу и прибавляет, усиливает эту жизнь. Сердце наше, зараженное грехом, есть ничтожное хранилище жизни, потому что грех — смерть, а не жизнь; полнота жизни — вне нас, но как. эта жизнь духовна, невидима и сообщается нам по нашей вере в невидимую лучшую жизнь, то проводник жизни в наше сердце есть живая, искренняя вера наша в эту жизнь; без веры сердце естественно должно чувствовать стеснение, скорбь — как сокращение, умаление жизни. — Но при вере должно быть еще и согласие нашей духовной деятельности с воруемым: так как веруемое есть Существо Нравственное.
Если когда, то во время молитвы возлюбииш Господа Бога твоего всем сердцем, твоим… (Мф. 22, 37) — так, чтобы в нем не оставалось никакого места пристрастной любви к. чему–либо земному или вражды на кого–либо, чтобы все сердце безраздельно было отдано Богу сердца.
Оброцы греха — смерть (Рим. 6, 23), свидетельство Господне верно (Пс. 18, 8) — смерть духовная прежде, потом телесная; каждый грех неизбежно наказывается палящим внутренним огнем, внутреннею теснотою и скорбию.
Старайся дойти до младенческой простоты в обращении с людьми и в молитве к Богу. Простота — величайшее благо и достоинство человека. Бог совершенно прост, потому что Он совершенно духовен, совершенно благ. И твоя душа пусть не двоится на добро и зло.