Тем же «пастырем добрым» был отец Иоанн и на своей «побочной должности» — преподавании Закона Божия к гимназии. В самом начале настоящего дневника он наметил «программу», а вернее, характер своего законоучительства: «Преподавание должно быть не обширное, но единичное (единство идеи) и возможно ясное и сильное, а не вялое» (там же, с. 12). И здесь же заметил: «Вперед совершать молитву умно и писать объяснение молитв для детей». В дневнике появляется такое «Объяснение гимназистам утренних и вечерних молитв», тропарей троичных и псалма «Помилуй мя, Боже…» (там же, с. 32 51).
На страницах дневника появляются записи–размышления, свидетельствующие об огромном таланте отца Иоанна — педагога и даже наставника педагогов. «Приносит ли пользу невольная, наружная молитва?» — вопрошает он. И отвечает: «Нет. Она противна Богу. То же разумей и о учении. Учение невольное, буквальное не приносит пользу. Как невольный молитвенник только слова перебирает, а силы их часто не понимает и не чувствует, и не просвещает, не согревает и не оживотворяет ими сердца своего, — так и невольный ученик. Надо приучать добровольно учиться, надо учить размышлять о том, что говорят» (там же, с. 214).
Текст дневника изобилует записями, возникающими по самым разным поводам, связанным с преподаванием. Иногда это экспромт–обращение к ученикам во время урока («Дети! Чье это здание, которое мы называем миром? — Божье. Чье здание человек? Божье потому Бог и называется Создатель, Благодарить мы должны Бога, что Он открыл нам Себя и как Он создал мир» (наст, том, с. 85).) Иногда благодарность Господу за удачно проведенные уроки: «Благодарю Тебя, Человеколюбие, Помоще моя, что Ты помог мне победоносно просидеть в беседе с учениками три класса (30 мая) в субботу, как и всегда…» (там же, с. 148–149). «Благодарю Тебя, Человеколюбца,<…>что Ты окружаешь меня радостями избавления. — Три класса Ты провел меня победоносно, и я выходил из них, как герой после победы, радуясь о силе и помощи Твоей, о всеспасительном, всемощном и всепобеждающем ИМЕНИ ТВОЕМ, ГОСПОДИ!» (там же, с. ЗЗЗ). «Благодарю Тебя, Человеколюбче, яко премного утешил еси мя успехом преподавания Закона Твоего в классе. Мирно, величественно держался я о имени Господни. — Февраля 17 дня 1864 года. Понедельник» (там же, с. 341). Иногда обращенные к самому себе призывы: «Баллы выставлять снисходительно» (там лее, с. 248); «Надо и то наблюдать касательно учеников, чтоб не явились мудры о себе и не стали унижать учителя; надо и оборвать их иногда» (там же, с. 423); или: «Старших учеников не стыдись называть детьми, как и должно; да и для того чтоб они помнили, кто они, — и не гордились» (там же, с. 425).
В дневнике немало внимания уделено некоему старцу по имени Евтихий, который, судя по записям, появился в Кронштадте, вероятно, незадолго до наступления 1864 г. или в самом начале его. Скорее всего, он был монах–скиталец, неизвестно откуда пришедший в город. Из дневниковых записей можно заключить, что отец Иоанн познакомился с ним вскоре по его появлении — причем познакомился довольно близко. Это видно уже из текста записи за 21 января, а речь в ней идет о Богослужении в соборе, состоявшемся 18 января. «Во время обедни, — пишет отец Иоанн, — я усумнился в словах блаженного старца Евтихия, что Ангелы служили с нами во время Литургии в предыдущее воскресенье, — и это сомнение сильно уязвило меня; сознав ложь этого сомнения, тщету его и испросив помилование у Бога в сомнении, я успокоился» (там же, с. 403–404).
Из последующих записей видно, что это было не просто знакомство, но что отец Иоанн многому учился у него: «Старец Евтихий своим примером учит меня щедрости и равнодушию к благам мирским…» (наст, том, с. 14); «У старца Евтихия я заимствую дух веры, надежды и любви» (там же, с. 28). И не только учился, но все глубже узнавал его и все больше ценил: «Старец Евтихпй, как Моисей, дышит весь любовию к Богу, к Пречистой Матери Господа Иисуса Христа и к людям. Его молитва к Богу пламенна, как молитва Моисея… Его вера соответственна любви его… Это раб Божий, верный делатель заповедей Христовых» (там же, с.329); «Старец истинен, как истина. Много раз Господь внутренне вразумлял меня» (там же, с. 137).