Князь Василий Андреевич Долгоруков
(1803 - 1868 )- генерал-адъютант, генерал от кавалерии, военный министр и шеф жандармов. В 1851 и 1852 гг., за отъездом военного министра князя Чернышёва за границу, управлял по нескольку месяцев министерством, а 26 августа 1852 занял окончательно этот ответственный пост. Возникшая вскоре Восточная война потребовала от Долгорукова необычайного напряжения и явилась для него тяжелым испытанием
По окончании Крымской войны в армии были намечены коренные преобразования, и Долгоруков, не чувствуя в себе сил для проведения их в жизнь, просил об увольнении от должности военного министра. 17 апреля 1856 просьба его была исполнена, и Долгоруков был назначен членом Государственного Совета с производством в генералы от кавалерии. Три месяца спустя, по личному желанию Государя, Долгоруков занял пост шефа жандармов и начальника III отделения Собств. Е.И.В. канцелярии.
Николай Владимирович Мезенцов
(11 апреля 1827 - 4 августа 1878, Петербург) - русский государственный деятель, генерал-адъютант (1871), член Государственного совета (1877).
Военную службу начал в гвардии в 1845 году. Участник Крымской войны 1853-1856 годов. Начальник штаба корпуса жандармов (1864), товарищ шефа жандармов (1874), шеф жандармов и начальник Третьего отделения Собственной его императорского величества канцелярии (1876).
4 августа 1878 года на Михайловской площади в Санкт-Петербурге С. М. Кравчинский нанёс ему смертельный удар кинжалом в брюшную полость. Мезенцов сразу не осознал опасности (глубокая рана, нанесённая тонким лезвием, не кровоточила наружу) и пешком дошёл домой, где вскоре скончался.
В-третьих, полицейские эксперты, если можно так выразиться, длительное время не могли определить общие тенденции уголовной преступности в условиях начавшейся "капитализации" общественных отношений в России, Так, полагая, что наибольший процент правонарушителей будет сохраняться за крестьянами-землепашцами, они уже в начале XX века столкнулись с новой "статистической данностью": рабочие, в городах оказались в 19 раз более криминогенными, чем крестьяне, жившие в общине.[8]
При этом бедность сама по себе не оказывала решающего влияния на рост преступности. С точки зрения криминогенности первое место принадлежало купечеству, и лишь четвертое - крестьянам.
В прессе, без ссылок на Министерство, писалось, например, что Россия к 1914г. по уровню преступности занимала первое место в Европе. Между тем, это было далеко не так. К началу Первой мировой войны Россия уступала по этим показателям Англии примерно в 1,2 раза, Франции - в 1,9 раз и Германии - в 2,4 раза.[11]
История фальсификаций в России - это ещё и история коррупции.
Какой продукт подделывали чаще всего, тот и упоминался в законах. Хлеб, мясо (1845 г.), коровье масло, жиры (1891 г.). Затем в хронологическом порядке шли пчелиный мёд, кофе, молоко, мука, пиво, сахарин, чай, суррогаты женского молока и прочие
Общества по защите прав потребителей до революции не было. Умер человек (или, случалось, целая семья) от отравления - родственникам жаловаться некуда. Да и не настолько была совершенна экспертиза, чтобы точно определить источник интоксикации
По силам ли одному чиновнику было одолеть армию цеховиков-"маргаринщиков"? Тем более что фабрики, производящие маргарин (точнее, злую пародию на него), никто не считал. В итоге молочным лавкам, где торговали исключительно продуктами животного происхождения, строжайше запретили торговать маргарином, а производителям - окрашивать его в цвета масла.
Но из продажи маргарин не исчез. Любое кефирное заведение могло называться маслобойней, а на деле производило жёлтую субстанцию, реализуемую под видом марочного "парижского", "петербургского" или "чухонского" масла. Прежде чем покупать масло, недоверчивые хозяйки сперва брали маленький кусочек и клали на теплую картофелину. Проверка напоминала дегустацию вина. Проглоченное коровье масло оставляло во рту приятное послевкусие, а маргарин - мерзкий привкус.
Не повезло и оливковому (прованскому) маслу. В Россию его, конечно, завозили - из Греции, Франции и Италии. Но продукт в чистом виде выставлять на прилавок было невыгодно. Цена на него "кусалась", да и покупали прованское масло для особых случаев, предпочитая дешёвое подсолнечное.
Сметливые продавцы знали рецепт приготовления фальсификата. Они брали постное, кунжутное, льняное и оливковое масла, смешивали их в определенной пропорции, чтобы отбить запах семечек, и - вуаля! - на выходе получали "кристально чистое" оливковое. Этой операцией, в которой количество частей было просчитано так же точно, как соотношение воды и спирта у Менделеева, умельцы добивались идеального, как сказали бы сегодня, соотношения "цена - качество".