— Предлагаемый план учений, предполагает марш бросок батальона в сторону будущей крепости Актюбе, строительство которой будет развёрнуто в этом году. Движение будет происходить в местности схожей с участками предполагаемых будущих боевых действий. В учениях будут дополнительно участвовать инженерно-сапёрный батальон, мотострелковый батальон и обеспечивающие подразделения. По достижению точки «белый холм» предусмотрены боевые стрельбы и отработка взаимодействия мотострелкового батальона и батальона бронеходов в совместных манёврах.
— Как предусматривается транспортировка вышедшей из строя техники с места проведения учений?
— Буксировка бронеходов может производиться, как силами их собственных подразделений, так и силами приданного инженерного батальона. Предусмотрен вариант буксировки, до полустанка Саракташ, а дальше по железной дороге до завода в Челябинске. Мотострелковый и инженерный батальоны останутся в Актюбе, это на время строительства крепости, будет их местом постоянной дислокации.
Барятинский сделал небольшую паузу в своём докладе, а потом безо всякого перехода произнёс:
— Вот смета на проведение учений. При двадцати процентных потерях техники, строительстве переправ и мостов, пригодных к эксплуатации в будущем и полномасштабных стрельбах на эти манёвры потребуется четыреста семьдесят восемь тысяч рублей.
(Мосты и переправы им нужны для строительства Актюбе). Так вот где были спрятаны недостающие пол миллиона рублей. Зря я беспокоился, что оборонное министерство неправильно рассчитало расходы. Хитрецы! Боялись, видимо озвучить цифру в четыре миллиона. Правильно боялись.
— Благодарю вас господа! Вашими планами я доволен. Но это ещё не всё. Вчера состоялся прелюбопытный разговор с дуайеном военных агентов. Жалуются на вас. Не приглашаете вы их на манёвры, скрытничаете, видимо скрываете что-то! Нехорошо-с это господа, очень не хорошо-с!
Интонацию последней фразы я собезьянничал с одного известного посла. Все заулыбались. Но на лицах военных читалось недоумение. Даже у довольного Милютина «я прочёл», так что же делать?!
— Наши «Измайловский» и «Семёновский» полки, после известных событий 64 года, находятся в Варшаве и под Варшавой. Вот и устройте показательные манёвры «Синие» против «Зелёных» с обязательными строевыми выступлениями на плацу. «Кто лучше марширует» или «Кто громче печатает шаг» или «Кто более изощрённо крутит винтовку»! На открытии учений я обязательно буду присутствовать. Сие действо можно закончить «дефиле» военных девиц и пригласить на него всех военных атташе, извините военных агентов!
— Александр Иванович, а вы в это время будете с великим князем Владимиром, готовить манёвры «Белый холм». Вас Константин Николаевич, я попрошу отправку экспедиции Посьета завершить, помните до 15–20 августа, они должны пройти устье Лены.
В кабинете установилась рабочая тишина. Не всем было понятно, зачем устраивать манёвры под Варшавой, да ещё с высочайшим представительством.
— Есть ещё пожелание! Чтобы за этим «кафе шантаном» было удобней наблюдать и элемент нового привнести, надо над «полем боя» «подвесить» дирижабль. Ему вскорости в Пруссию лететь, пусть потренируются пыль в глаза пускать! Главное не забудьте, ТОВАРИЩЕСКИЙ УЖИН, можно плавно переходящий в завтрак, всех гостей «накачать», пусть язычки-то по развяжут, по рассказывают, что их «командиры» о нас думают!
Теперь кажется всем всё ясно. Больше разжёвывать цель этих манёвров не требуется.
— Прошу вопросы господа?!
Тетрадь тридцать первая Дневник Тринадцатого императора
(1869 год , начало серьёзных и зменений истории ).
(Даунинг-стрит 10, Лондон, Февраль 1869 г. Реконструкция событий)
….Вечером того же дня президент Тайного совета в первом кабинете министров Уильяма Юарта Гладстона, граф Рипон и Уильям Гладстон встретились в приватной беседе. Удалив всю прислугу и расположившись в кабинете премьера, старые друзья обсуждали не очень дипломатичный вопрос.
— Уильям, ты интересовался историей и, наверное, помнишь, как нам удалось, не поднимая в атаку ни одного солдата, заставить корпус казака Платова в 20.000 сабель убраться из Средней Азии!
— Да, Уильям. Этот шедевр дипломатии посольской деятельности Чарльза Уитворта, достоин того, чтобы быть включённым во все учебники. Естественно тайные. И цена там была смешная, всего-то пару миллионов, причём не фунтов, а рублей.
— Да, дату 12 марта 1801 года, и место действия Михайловский замок, можно причислить к вершинам достижений Британской дипломатии.
Тёзки хихикнули, чокнулись маленькими, почти микроскопическими рюмками, и продолжили беседу.
— Похоже, что придётся использовать подобный приём ещё раз.
— А что сейчас произошло? Снова какой-то казачий отряд направлен в Индию?
— Нет, думаю, что до этого дело ещё не дошло. — Просто по сообщениям наших дипломатов, смертность их резидентов в северных районах Британской Индии чрезвычайно возросла. Пока считается, что все они погибли от естественных причин и это-то меня и настораживает.
— Не понимаю тебя. Там действительно очень много ядовитых пресмыкающихся не менее ядовитых растений и прочих «радостей». Цивилизованному человеку выжить в тех местах весьма не просто.
— Но ведь ещё несколько лет назад выживали, жили и даже детей заводили.
— Ну, то в основном местную породу пытались поправить. Эти смешанные браки, я бы в расчёт не принимал. Тем не менее, внимательно слушаю все твои сомнения.
— В том-то и дело, что не только мои. Наши друзья отмечают подозрительную активность антибританских сил на Севере Британской Индии, в Южной Америке и даже на Борнео. Вспомни события в Японии, когда Французы вдруг резко сменили ориентиры. Эта рокировка Шарля Луи, нам дорого обошлась, мы до сих пор не можем восстановить наше влияние на императора Мэйдзи. По нашим оценкам все эти странности надо отнести на счёт нового владельца Зимнего дворца.
— Ты про молодого родственника Её величества?
— Да, Уильям я о нём говорю.
— Ты знаешь, мне что-то не очень хочется иметь недоброжелателей в Букингемском дворце.
— А у тебя, их и не будет. Ещё в период сватовства, Её величество разговаривала с моим предшественником и дала понять, что родственные чувства в расчёт можно не принимать. Только интересы империи.
— У тебя есть уже какие-то намётки на продолжение тайных действий после операции под Варшавой?
— Безусловно, причём даже несколько. Только все они будут зависеть от того, насколько успешно ты осуществишь наши предыдущие планы. Ты уверен в людях обеспечивающих операцию прикрытия?
— Абсолютную уверенность даёт, только страховой полис, да и то, как мы теперь знаем, не всегда! Но в данной ситуации сделано всё возможное, чтобы исключить случайности и прочие варианты. На «торжественном завтраке», все основные исполнители, которым хоть что-то известно, получат напиток «поцелуй Вечности», а после этого, через 25–30 часов они уже никому ничего не расскажут. Остальные участники, это просто статисты, которым обещали щедрую оплату, по окончании действа. Этой швалью, вполне можно пожертвовать, особенно вечно недовольной шляхтой. Ты знаешь, иногда мне самому хочется их вздёрнуть, но пока нельзя. Возможно, ещё пригодятся.
— Что новенького у тебя есть по провалу генерала Нейпира в Абиссинии? Удалось хоть что-то раскопать?
— Есть интересные данные по вооружению войск негуса. Стрелковое оружие у него французское, а вот артиллерия из нашей бывшей колонии, от генерала Шермана, причём есть орудия и британского производства от Уитворта. Их очень мало, но они есть, более того это не трофеи, собранные на побережьи, а что-то иное.
— Да, действительно шарада, откуда у дикарей орудия Уитворта. Не кажется ли тебе Уильям, что это «проявление заботы» Наполеона III. В этом году Лессепс вполне может закончить работы по Суэцкому каналу, а это кратчайший путь в Индию. Возможно, французам мало Джибути, они ещё и Абиссинию захотели. Поставь этот вопрос вторым по приоритету. Помни, что ПЕРВЫМ остаётся вопрос устранения родственника. В случае успеха считай себя кавалером «Ордена Подвязки» и владельцем приличного состояния.