Особенно меня беспокоило Морское министерство, снова и снова я формулировал запросы для «блокнота», но интересующих меня «бумаг» не нашёл. Николай Карлович был вне подозрений, да и ушёл он со своего поста в 1875 году по болезни. Сменил его Пилкин, который был известным приверженцем нового оружия. Оставалось два варианта или не было письменного приказа (устные распоряжения «блокнот» не фиксирует) и всё делалось по сговору, либо это проявление инерционности бюрократической машины Российской империи.
Пока труженики Игнатьева дальше копают, под всё оставшееся во флоте заграничные «фурункулы» наших представительств и тихие омуты, сохранившиеся после реформ в окружении Морского министерства. Нет, в преданности моряков, интересам России я ни чуточки не сомневался. Смущала только «прослойка», состоящая из довольно многочисленных чиновников в морской форме, никогда не видевших моря. Допустить ситуацию до того, что произошло 22 декабря 1907 года, когда от имени Морского министерства был объявлен конкурс с участием 21-й иностранной фирмы по проектированию боевых кораблей для флота, я и в страшном сне, в бреду, под гипнозом не мог. Это, все приближённые хорошо знали и чувствовали. Однако факт атаки броненосцев шестовыми минами вещь упрямая и забывать об этом не след. Возможно, где-то ещё есть «крот», а возможно и не один….
Эти невесёлые мысли даже на время вытесняли беспокойство о восьмисот миллионных затратах, после введения золото слиткового стандарта, реорганизации банковской системы и создания службы тыла в МО у меня существовала определённая уверенность в отсутствии больших финансовых утечек.
Всё. Время для размышлений вышло, пора за работу.
Через несколько минут утренний доклад графа Игнатьева и надо собираться в Варшаву, там состояться манёры бывших потешных войск. Это мероприятие тщательно готовили Министерство обороны, СБ, МИД и моя канцелярия. Собственно это попытка большой дезинформации вероятного противника, совмещённая с попыткой «разговорить» всех участников — наблюдателей от иностранных государств. Мне отведена нелицеприятная роль, — смесь самодура, держиморды, паркетного шаркуна и ещё чего-то нехорошего, не буду писать чего, ко всему этому я ещё и «наживкой» буду.
Вот и Николай Павлович.
— Здравия желаю, Ваше Императорское Величество.
— Доброго здравия, дорогой граф. Присаживайтесь. Рассказывайте, чем дышат наши «лютые друзья». Что они замышляют? Да и наши местные, которые заодно с ними, о чём подумывают?
— Ваше Величество, вероятность подрыва железнодорожных путей по пути следования литерного поезда и нападения на него, весьма высока. При следовании поезда по территории Лифляндской губернии, она почти сто процентная!
— Великолепно! Как вам удалось это выяснить? Кто там закопёрщики?
— Все знакомые лица, недобитая шляхта, чухонцы и остзейские бароны.
— Что, даже бароны?
— Да, только не они сами, а их наймиты. Но заплачено им хорошо, причём фунтами стерлингов. Есть новые лица и от нашего корня. Мы их знаем в лицо, готовы и можем взять, хоть сейчас.
— А вот этого не надо. Ни в коем случае. Потом их судить придётся, время и средства тратить. Пресса за несчастных заступаться будет и наша и иноземная, особенно когда их развешивать потребуется. Вонь за границей поднимется, а нам это не к лицу.
— Так что же делать?
— Николай Павлович, мы же уже обсуждали эту тему. Как только выявим всех ещё неизвестных исполнителей и заказчиков, проведем их отстрел, прямо на месте событий. Здесь нас никто не упрекнёт! Это право государства, защита от мятежников всех сортов и сословий. — Потом допрос, на основании данных которого, отменим «особый режим», в Лифляндии, Эстляндии и Курляндии, пусть знают, как устраивать заговоры против государственной власти. Иметь вблизи столицы этот рассадник сепаратистских сил, стимулируемых Британией, Пруссией и польскими русофобами, я более не желаю! Поэтому императорский поезд проследует по объявленному маршруту.
— Но Ваше Величество, риск чрезвычайно велик.
— Знаю. Посему полечу на дирижабле, а предварительно сяду в литерный и выйду через другую дверь. В поезде останется только мой «двойник» из команды Кравченко, он немного похож, а в парике так его и не сразу отличить, возможно. Ваша задача будет оцепить весь район, выловить всех злодеев и хорошенько их «потрусить», простых исполнителей в «плен» можно не брать. Живыми захватывать только «шишек» или «бугров», если вам так больше нравиться. Параллельно запустите «Бредень» и по новым «питомцам», хватит им здесь болтаться и ваших сотрудников от серьёзных дел отвлекать.
— Ваше Величество, хорошо бы новый бронированный вагон использовать, на тренировках мы выяснили, что обычный вагон пуля практически насквозь прошивает, а все варианты не предусмотреть.
— Конечно дорогой граф, и вагон и новое вооружение. Да, а как вам понравились вагоны с бутафорскими и нарисованными прямо по броне окнами?
— Чудесное изделие. Издали его не отличить от обычного вагона, а о том что внутри почти два взвода находиться, вообще догадаться не возможно.
— Как отработана связь со вторым составом?
— Там воспитанники Вашего брата, у них радиотелеграф и сигнальные ракеты, на всякий случай.
— Хорошо! — Не жалейте ничего используйте полностью ваш арсенал, берегите только сотрудников их мы к сожалению, не всегда можем «отремонтировать». — Помните, что платформа, которая пойдёт впереди поезда, это не панацея. Осильте охрану мостов, заставьте наших «друзей» использовать те участки дороги, которые мы с Мельниковым вам показывали, так можно лишних потерь избежать.
— Это уже сделано Ваше Величество, охрана всех мостов утроена и в местных газетах об этом прописано. Слухи из «надёжных источников» о маршруте следования Вашего поезда «развешены» во всех модных салонах.
— Ну, вот и отлично. Сколько Вам ещё надо времени, для полной готовности к операции?
— Да мы собственно готовы. Даже сходни аппарели и аутригеры успели несколько раз проверить, под реальной нагрузкой. Ждём только Вашего объявления даты отъезда на Варшаву.
— Выезжаем послезавтра. Тогда же я вылечу из Гатчины, для полёта будет использован АСМ-011.
— Ваше Величество, но это же боевой аппарат, там нет салона.
— Ничего страшного, зато там есть связь, и места для экипажа достаточно. Мои казаки и я с ними, надеюсь, грузоподъёмности дирижабля не превысим.
Эта операция «ловли на живца», ничем не отличалась от классики, за исключением того что живцом должен был послужить Е.И.В., точнее слух о том что он находиться в литерном поезде.
В воскресенье на Гатчинском вокзале было более чем многолюдно. Играл оркестр, дамы демонстрировали модные наряды от Льва Иванова, везде мелькали зонтики обтянутые и украшенные умопомрачительными тканями от Третьяковых, мужчины были в парадных мундирах, казацкие разъезды патрулировали улицы подъездные пути и привокзальную площадь. Наконец из большого Гатчинского дворца показалась вереница авто, в одном из которых находился император. Толпа на площади у вокзала всколыхнулась и затаила дыхание. Вот открылась дверца автомобиля, и показался….
Нет, не император, а казак императорской охраны. Осмотревшись и разглядев условные знаки своих друзей, засевших на крышах со снайперскими винтовками, телохранитель что-то негромко произнёс и перед скоплением публики показался государь. Он принял рапорт командующего гарнизоном, взял предназначенный ему букет цветов и поцеловал дарительницу. Затем прошёл на перрон, на минутку остановился у вагона, что бы представители прессы смогли запечатлеть этот миг, и зашёл в вагон. Литерный поезд Его Императорского Величества, по прошествии нескольких минут зашипел воздушными тормозами и неспешно тронулся в путь. В окне, почему-то оказавшимся закрытым, все увидели характерную фигуру, которая совершала колебательные движения ладонью правой руки.
Никто не обратил внимания на казака охраны, который выглянул из противоположных дверей салон-вагона, вскочил в седло подведённого коня, и очередная группа всадников неспешно отъехала от императорского поезда, в сторону организации со странным названием «Комиссия по применению к военным целям воздухоплавания, голубиной почты и сторожевых вышек».