— Роджер Тисдейл? — громыхнул низкий голос.
— Да, это я, — настороженно отозвался он.
— Это для вас, сэр. Спасибо, сэр.
Дверь закрылась, снова клацнул замок. Я выглянула из ванной — Роджер таращился на конверт. Лицо у него стало серым.
— Это только что вручил мне представитель шерифа, — промямлил он. — Кажется, какие-то документы.
«Вот оно, — сказала я себе. — Начинается. Теперь уже наяву». Я чуть не запрыгала от радости.
— Ты не хочешь распечатать его? — Голос едва мне повиновался.
Роджер рухнул на стул.
— Я боюсь это сделать.
— Чего ты боишься, Роджер? — Мне вдруг показалось, что он все знает.
— Ну просто боюсь, что это еще один… понимаешь, еще один иск. Вроде Алисиного.
О Боже! Бедный Роджер опять с кем-то спутался. Я решила поиграть с ним.
— Может, тебе лучше рассказать обо всем, прежде чем открывать конверт?
Роджер уронил голову на руки.
— Господи милосердный! — воскликнул он патетически. — Почему опять я? Почему это всегда должно случаться именно со мной!
— Ну давай, Роджер, рассказывай. Не может быть, что это так плохо.
— Боюсь, что может.
Выяснилось, что Роджер как-то проявил «особый интерес» к одной актрисе, девушке с пирсингом. Она привозила нам один раз пиццу на дом. Теперь он опасается, что его интерес может быть «неправильно понят». Две недели назад она ушла с пробы, намекнув, что обратилась к юристу.
— Но клянусь, я ни разу ее пальцем не тронул! Бог свидетель!
— Ох, Роджер, как тебе нелегко приходится! С такими тонкими чувствами и творческим отношением к миру!
— Вот именно, — закивал он. — Точно. Как ты меня хорошо понимаешь!
— Ну, что ж, вперед! Открывай! Пора покончить с этим.
— Хорошо, что ты на моей стороне. — Он благодарно посмотрел на меня.
— Конечно, Роджер. Открывай.
Он поддел ногтем полоску бумаги, осторожно вскрыл конверт. Медленно развернул бумагу, глубоко вздохнул и начал читать.
— Что за… какого дьявола?! — Он был ошеломлен. — Что это такое?
— Все кончено, Роджер. Мы разводимся.
Как чудесно наконец произнести эти слова.
— Но почему? — завопил он. — Почему?
— Есть много причин, Роджер. Мой адвокат будет счастлив разъяснить их тебе. Но основная причина — девушка по имени Мэри.
— Кто? — спросил он точь-в-точь как я себе представляла.
— Подожди тут немного, любящий муж. — Я пошла к двери. — Сейчас вернусь.
Когда я подошла к джипу, Мэри дремала на заднем сиденье (объелась всей этой дряни — состояние, хорошо мне знакомое). Я достала пульт, открыла двери; щелканье замков разбудило ее. Мэри заморгала и потянулась.
— Можно мне зайти в дом, миссис Райан? — И добавила шепотом: — Я писать хочу.
— Конечно, солнышко. Мы должны поговорить с Роджером. Я так и думала: он сказал, что не знает тебя. Он опять лжет. Надо помочь ему сказать правду. Понимаешь?
— Понимаю, миссис Райан, — кивнула она.
Я помогла ей выбраться из джипа и крепко стиснула девичью ручку. Ни в коем случае нельзя отпускать Мэри. Мы же в двух шагах от того, как лопнет мыльный пузырь Роджеровой сладкой жизни.
Провожая Мэри из гаража в гостиную, я окинула взглядом всякое барахло, сложенное по углам и на деревянных полках. Обломки нашей с Роджером совместной жизни. Хотя на самом деле это скорее обломки жизни, которой мы так никогда и не зажили. Ролики «для семейной пары», которые мы купили по совету психолога, — тот сказал, что нам нужно больше играть друг с другом. Покатались два раза. Нераспакованные банки с яркими красками — однажды я прочитала статью о влиянии цвета на психологический климат и решила, что свежий слой красок нашему браку просто необходим. Каноэ вместе со шлемами. Оно предназначалось, по словам Роджера, для «поры приключений на свежем воздухе». Стоило нам приехать в канадский парк Куэтико, как Роджер потянул руку, снимая каноэ с крыши автомобиля. Потом он три дня непрерывно скулил. Это было первое и последнее путешествие на каноэ. То есть последним оно было для меня, что касается Роджера — кто знает, сколько девиц он соблазнил на озере Ганфлинт.
Я провела Мэри в гостиную, тоже за руку. Приближаясь к кухне, где Роджер рухнул на стул с конвертом в руках, я объявила:
— Чтобы у тебя не оставалось никаких вопросов, — легкий толчок в полудетскую спину, — во-от Мэри!
У меня будто выросли крылья — настолько ничтожным и мелким показался мне этот человек. Как темное пятно, тень с высоты птичьего полета. Я внимательно наблюдала за ним из-за спины Мэри, нерешительно шагнувшей в кухню. Роджер крепко обхватил руками туловище, словно боясь выдать себя случайным жестом. Он смотрел ей в лицо, вернее, старался не отрывать взгляда от какой-то выбранной точки над ее головой. И ни разу не взглянул ей в глаза.