— Да, я знаю.
Линетт и Геракл появились на пороге практически одновременно с детективом Авилой. Линетт подняла бровь, словно хотела сказать: «Так вот почему ты хочешь выпроводить Пита на ночь!» Я решила выложить все напрямик.
— Линетт, это детектив Авила. Он приехал задать мне несколько вопросов. — Она улыбнулась мне с добродушной насмешкой, а я шепнула за спиной детектива: — Я тебе потом расскажу.
Линетт кивнула и весело заворковала:
— Ну-ка, пошли, ребятки! Кто хочет приготовить хрустящий рис?
Майкл Авила напомнил мне того здоровенного рыжего ведущего кулинарной программы с лексиконом таксиста и внешностью ирландского бога. Минут пятнадцать мы проговорили о деле Зои Хейс. Да, мне действительно приснилось все это. Нет, я никогда не считала себя ясновидящей. Нет, я никому не рассказывала об этом сне, кроме мамы. Еще час мы проболтали обо всем на свете, кроме дела Зои Хейс. Я пыталась представить, каким может быть наш с ним ребенок.
Потом он пошел в ванную. Никакого жужжания, слава богу.
— Ну, ладно, — сказал он, направляясь к двери. — Мне пора. Вам наверняка не терпится поужинать с мужем и сыном.
Одарил меня чем-то вроде полувопросительной улыбки.
— Я сейчас в процессе развода. Жду со дня на день.
— Правда?
«У него словно гора с плеч свалилась», — подумала я. Но, может, мне только кажется.
— Послушайте, Вэлери, я буду вам очень благодарен, если мы некоторое время будем на связи. На случай, если у меня появятся другие вопросы. И если вы захотите что-нибудь сказать, позвоните мне по сотовому, двадцать четыре-семь.
Он протянул визитку. Я провела пальцем по выпуклым буквам на ней, и в голову вдруг пришло — непроизвольно, будто икание: Вэл Авила. Звучит неплохо. С ним я поменяла бы фамилию.
Понимаю, что надеяться не на что.
В девять вечера на ступеньках стояли репортер с оператором. В прессу каким-то образом (скорее всего, от мамы) просочилось мое имя. Зато теперь был предлог позвонить Майклу Авиле — спросить, могу ли я давать интервью.
— Конечно. Почему бы и нет? — Он помолчал, словно хотел что-то сказать, но не решился. — Ну, ладно, номер мой у вас есть, звоните, если я буду вам нужен.
— А у вас есть мой… Номер, я хотела сказать. Ну, если я буду вам нужна.
Он не ответил, и я почувствовала себя круглой дурой.
К десяти вечера я по-прежнему была круглой дурой, только теперь знаменитой. Сенсационное сообщение в вечерних газетах. «Вещий сон местной жительницы привел полицию к Зои Хейс… Оставайтесь с нами».
Никак не дойду до «Анонимного собрания переедающих». Может, на следующей неделе.
На сегодня все.
В.
3 мая
Почти каждый день на первой странице появляются новые сообщения по поводу Зои Хейс, вытесняя обычные летние новости: «Засуха может погубить урожай», «Супермаркет закрывается на ремонт», «Деревенская ярмарка собрала сотни людей»…
Зои Хейс не общается с прессой, никто из ее семьи не дает интервью. Юрист семьи Хейс сообщил, что денежная награда оформляется на меня. Сперва я не хотела принимать ее — казалось, это что-то вроде подачки, да и потом, ведь женщина жива-здорова. Но мама убедила меня, что нужно согласиться. Сегодня пришла выписка по банковскому счету. Мама права. Я решила, что после оплаты счетов отложу небольшую сумму на всякий случай, а остальное потрачу на какую-нибудь благотворительность. Если, конечно, это остальное останется.
На сегодня все.
В.
5 мая
Я боюсь жить одна в доме. Подумываю завести сторожевую собаку. Может быть, лучше просто этот дом продать. Проблема в том, что мы живем в лучшем районе города и других домов здесь не продается. Разве что дом Миллера, но он без подвала, а я не хочу жить в доме без подвала. Если торнадо налетит, куда мы денемся?
Неделями не могу нормально заснуть. Психиатр посоветовал новое успокоительное, но я не хочу больше глотать таблетки. Мама говорит, что я буду чувствовать себя прекрасно, как только закончится развод.
На сегодня все.
В.
8 мая
Снова звонят Вэлери Райан, ясновидящей. На этот раз из передачи «Доброе утро, Америка». Недавно звонили из «Чикаго трибьюн», журнала «Пипл» и «Шоу сегодня». Но идее, эта внезапная известность должна приводить меня в восторг (или, как минимум, забавлять), но на деле все наоборот. Излишнее внимание неприятно. Выступления на ТВ совершенно не интересуют меня, и даже не потому, что я там буду выглядеть фунтов на пятьдесят полнее. Просто хочется, чтобы люди оставили меня в покое.