— С удовольствием, ваша честь. — Диана соскользнула с платформы и вышла. При других обстоятельствах она, наверно, улыбнулась бы мне или показала большой палец, но сейчас решила свести контакт к минимуму.
— Мистер Слаадк, вызывайте следующего свидетеля.
— Спасибо, ваша честь. Сейчас я хотел бы пригласить Алису Элкинз.
Алиса медленно подошла к свидетельскому столику. Я с радостью заметила, что она набрала не один фунт. Для покупок в «Салоне гигантов», пожалуй, еще маловата, но лицо заметно пополнело, и одета она была в длинную блузу (этот предмет гардероба, несомненно, был выбран за высокий показатель МЗЯ — максимального закрытия ягодиц). Алисины волосы были собраны в хвост, я впервые увидела ее огромные оттопыренные уши. Ну что, тетька-мотька, добро пожаловать в компанию. Подожди, то ли еще будет после первых родов.
— Спасибо, что присоединились к нам, мисс Элкинз. — Омар вскочил и поправил галстук. — Для протокола, вам не очень приятно здесь присутствовать?
— Да. — Она бегло пересеклась со мной взглядом и быстро отвела глаза. На Роджера она совсем не смотрела.
— Я хотел бы уточнить, — Омар повернулся к судье, — что Алиса Элкинз появилась перед вашей честью не по своей собственной доброй воле, а была вызвана в суд повесткой под угрозой штрафа. Мы полагаем, что ее показания поддержат нашу точку зрения: Роджеру Тисдейлу не может быть предоставлена полная опека Питера Райана Тисдейла.
Алиса закатила глаза.
— Продолжайте, пожалуйста, — отозвался Брэнд.
— Мисс Элкинз, опишите, пожалуйста, ваши отношения с Роджером Тисдейлом.
— У меня нет никаких отношений с Роджером Тисдейлом.
— Это честно, мисс Элкинз. А ваши отношения в прошлом вы не могли бы описать?
Алиса поморщилась.
— Роджер был мой преподаватель и мой любовник.
Странно. Я и не думала, что это до сих пор может ранить меня. Два слова — «мой любовник» — всколыхнули худшие воспоминания быстрее, чем инъекция пентотапа. Перед глазами замелькали картинки: Роджер и Алиса любезничают возле «Чердачной студии». Пластиковая диафрагма, валяющаяся в Роджеровой машине, его нелепые извинения: «Она просила, чтобы я подержал это у себя! Клянусь!» Хуже всего было вспоминать, как упрямо я хотела ему верить, как отчаянно старалась не придавать значения тому, что считала его первым и единственным проступком.
— Преподаватель и любовник, — эхом отозвался Омар, и опять эти слова вонзились острыми иглами. — Мисс Элкинз, вы вступали с мистером Тисдейлом в интимные отношения?
— Да, я это имела в виду, когда сказала, что он был моим любовником.
Снова острый укол.
— Расскажите, пожалуйста, как вы познакомились с мистером Тисдейлом.
— Он был мой преподаватель. В «Чердачной студии». Я пошла к нему на занятия, т. к. хотела больше узнать о том, как пишутся пьесы. Мне казалось, что у меня талант сценариста, нужно было мнение знатока.
— Когда вы перешли к интимным отношениям?
— Практически сразу.
Даже слушать этого не хочу. Посмотрела на Келию — она яростно грызла ногти.
— Можно сказать, что я ему понравилась с первого взгляда. Он писал мне в тетрадях записки вроде «Увидимся после занятий». Больше никто таких не получал. Мы стали ходить в кафе после занятий. Однажды он предложил подвезти меня до дома, хотя у меня была своя машина. Я припарковалась прямо перед входом в кафе, он это прекрасно видел. Но я согласилась, подумав, что могу забрать свою машину завтра. Он заехал в Бейкер-Пойнт за старой железной дорогой, и там мы впервые поцеловались. — Алиса запнулась, глядя куда-то вниз. Казалось, она вот-вот заплачет. Но через секунду на ее лицо вернулось жесткое выражение. — Он сказал, что разводится. А я, идиотка, поверила.
Несколько секунд слова висели в воздухе. Потом Омар продолжил.
— Мисс Элкинз, вы знали, что у Роджера Тисдейла есть сын?
— У него в машине было детское сиденье. В первый раз, когда села, я спросила об этом Роджера. Он сказал, что это для ребенка его сестры. Что они приехали в гости из Атланты, и он взял на время это сиденье у соседки. Какой-то Линетт.
— Значит, — Омар обращался к Алисе, но смотрел на судью, — Роджер Тисдейл не хотел говорить вам, что детское сиденье в машине принадлежит его собственному сыну.