- Ты немедленно мне все объяснишь!
- Тут ничего и пояснять не требуется. Я стала донором Адриана Квуалетти.
- Обоюдным донором, - вмешался оный, обхватывая меня за талию и притягивая к себе.
- Наталия, как все это понимать?! Как ты посмела!
- Может, все же не при всех и не на таких повышенных тонах? – робко попыталась урезонить я родителя.
В ответ он дернул меня за руку, вырывая из объятий Адриана и протягивая вторую клешню к рубиновой слезе на шее.
- Ты немедленно снимешь эту мерзость со своей шеи. И больше никогда! Слышишь меня: НИКОГДА не посмеешь, что-либо сделать без моего ведома!
- Я большая девочка, чтобы принимать такие решения! – отмахивалась я от его назойливых грабель.
- Ты мой ребенок! И сколько бы лет тебе не было ты им и останешься!
- Я не намерена менять своего решения! - зло выплюнула я.
- Как ты можешь? Что я тебе такого сделал, то ты так себя ведешь? – несчастно проговорил отец.
Вот так всегда, когда не получается добиться своего гарканьем и напором, мой отец прибегает к своему главному оружию простив своих детей: моська обиженного родителя, который в лепешку расшибается лишь бы чадам было хорошо, а эти отродья даже не стараются превозносить его до небес, а осмеливаются отстаивать свои права и привилегии. И ведь все же делаю, чтобы добиться хоть какого-то его признания, одобрения, в конце концов, любви искренней и безвозмездной.
- Я все делал ради твоего благополучия. А ты мне платишь такой черной неблагодарностью. Ты ведь совершенно не думала обо мне, когда соглашалась на это.
- В этом нет ничего предосудительного, - спокойно проговорил Адрина, нежно и ласково вызволяя меня из рук отца. - Такой союз, учитывая возраст и положение Натали, Вертисом будет рассматриваться, как вольная помолвка, но вполне допустимая в его кругах.
- Мне плевать, как к этому отнесется Вертис. Главное, что моя дочь выказывает ко мне полное пренебрежение и не ценит ничего из того, что я для нее сделал.
- Ваша дочь будет счастлива со мной. Я клянусь Вам в этом.
- Она и до этого была вполне счастлива, пребывая в семье. И в Ваших услугах она не нуждается!
- Это уже ей решать, - глаза Адриана нехорошо блеснули красным.
- Я не позволю ей принимать таких решений!
- А какие ты решения даешь мне принимать? Что я могу делать, чтобы не вызвать твоего величественного недовольства? – взорвалась я. – Как я могу добиться от тебя признания, что я хорошая дочь? Чем ты вообще не доволен? Что тебя не устраивает?
- Нет, это ты вечно не довольна мною. Ты все время мне противоречишь. Ты не ценишь ничего из того, что я тебе дал! Чем я мог заслужить такую ненависть к себе? Ты все время думаешь только о себе.
- Боже, не могу поверить, что ты такое говоришь. Я только и делала, что обеспечивала ваш с матерью комфорт. Я управляла всеми слугами, следила за исполнением любого твоего или материнского приказания, потакала каждому вашему капризу. Я ходила на все ненавистные балы и рауты, на которых вы так хотели показаться! Лишь бы ВЫ были довольны!
- Ты никогда не ценила то, что мы с матерью сделали ради тебя после того, когда Ник оставил тебя, хотя именно ты виновата в этой ситуации. Ты вела себя совершенно неосмотрительно и практически обесчестила себя. И отплачиваешь нам такой черной неблагодарностью!
Это был удар ниже пояса. Я задохнулась от негодования. Меня изнутри распирала такая боль, от которой захотелось умереть. Она прогрызалась из самой глубины, когтями прорезая все внутренности, задевая сердце и легкие, и грозила вылиться сильными, горючими слезами.
Адриан резко притянул меня к себе, и я носом уткнулась ему в шею. Вцепившись в могучие плечи, старалась унять дрожь, что колотила мое тело. Судорожно глотая воздух, пыталась вместе с ним вдохнуть терпкий мускусный аромат мужского тела, несущий в себе силу и спокойствие.
- Князь, - спокойно, но с нотками какой-то властности, проговорил Адриан, - Мы с вашей дочерью стали обоюдными донорами – это уже свершившийся факт. И как я уже говорил: для Вертиса это равносильно скандальной, но помолвке. Нравится Вам это или нет, но это данность. Так что, для Вас есть два пути, по которым вы можете пойти: либо поддержать вашу дочь в ее решении, либо усложнить ее и без того нелегкое положение, выказав в открытую свое несогласие с этим союзом. Выбирать Вам, но какое бы решение Вы ни приняли, знайте: она моя.