– Врешь! – говорит он неуверенно, потому что по моим глазам и высокомерному выражению лица видит, что я не вру.
Мне раньше не очень удавалось сохранять высокомерное выражение лица после пинка в заднюю часть, но теперь, когда эта часть стала частью настоящего мужчины, я на все способен.
– А чего мне врать? – говорю. – Можешь сам у нее спросить – как мы коктейли пили, как танцевали при свечах (ну про свечи я, положим, загнул, потому что они со стола слетели как только я в комнату зашел и случайно напоролся на стол своими этими… как их… передними мужскими достоинствами), ну и все такое прочее…
– Думаешь, не спрошу? – берет меня на понт Толян.
– Спроси, спроси, – говорю, выбираясь из кучи портфелей.
– Да вот прямо сейчас пойду и спрошу, – пугает Толян.
– Да вот прямо сейчас иди и спроси, – не пугаюсь я.
Толян находит глазами Ленку, которая стоит в другом конце коридора, со страшной скоростью бежит в ту сторону (он просто ходить не умеет совсем), врезается рядом с ней в стену (это он так привлекает внимание), после чего поворачивается к ней.
– Ленк… А правда, что Пупкидзе у тебя коктейли вчера ночью дома пил? – спрашивает Толян, делая совершенно жуткую гримассу на лице. Это он таким образом показывает, что если вопрос будет сочтен идиотским, то его следует воспринимать как шутку.
– А он уже натрепался? – отвечает Ленка, впрочем, ничуть не удивившись. – Все правда. И коктейли пил, и танцевали мы с ним, и ночевал он у меня дома. А подробности можешь узнать у него самого.
Толян до последней секунды не верил, что это дикое сообщение может оказаться правдой, поэтому ленкин ответ повергает его в состояние "глазовытаращенный дубняк". Примерно в такое же состояние Толян впадает на уроке математики, когда его просят уладить вопрос с квадратным уравнением. Не то Натолию обидно, что не он первый в классе переночевал с женщиной. А невыносимо осознавать, что первозаходцем стал Васек Пупкин, которого в классе все называли "Але, гараж!", до того он был какой-то нескладный и дурной. Все это настолько явственно читается у Толяна на лице, что даже мне из другого конца коридора не надо напрягаться, чтобы понять – какие бури клокочут у него в душе.
Толян быстро собрал на брифинг Вована и Серьгана, они немного посовещались, после чего мне через какого-то панка-третьеклассника было передано официальное приглашение посетить Туалет На Третьем Этаже. Ну, думаю, теперь я стал крут – дальше некуда. Дело в том, что этот Туалет, по школьному негласному табелю о рангах, могли посещать только Знаменитые Личности. Остальная мелкота, типа меня, должна была довольствоваться сортиром на втором этаже. Приглашение в эту Святая Святых было эквивалентно назначению на пост замминистра, не меньше. Я секунд пять подождал, все-таки – не мальчика зовут, потом неспешным галопом направился туда. В Святом Месте было накурено так, что я еле разглядел три фигуры, стоящие у окна. Разрезая грудью клубы дыма, как ледокол "Ленин" – буржуазные паковые льды, я подошел к ним, небрежно спросил: "Зачем, мужики, звали?", – и закашлялся минут на пять.
– Курить будешь? – спросил Толян.
– Кх-бу-кх-ду, – прокашлял я.
– Сначала давай – рассказывай. Со всеми подробностями. Народ хочет знать правду, – заявил Толян.
Ситуация была щекотливая: с одной стороны – я мало что помнил, с другой – с таким трудом завоеванный авторитет терять было нельзя.
– Что вам рассказать, мужики? – начал я. – Вчера вечером разошелся с папаном по идеологически вопросам. Заявил, что если он не прекратит давить на мою развивающуюся личность, уйду к своей бабе и перестану покупать хлеб домой после уроков. Но папан не вразумился, поэтому я и ушел к Ленке. А там было – это что-то. Коктейли, музыка, свечи, танцы, упавшая в декольте оливка, которую я доставал зубами, нежный свет луны, падающий из окна, море страсти и любви. Короче, полный Кобзон!
– А подробнее, – заинтересовался Вован. – Ты как ее раздевал – медленно?
– Настоящие мужчины такие подробности не рассказывают, – заявил я. – Тем более, что море страсти начисто отбивает мелкие детали. Помню только что-то розовое и упоительно воздушное (это в голову пришли полотенца, на которых я дрых в ванной). Помню также розовый язычок, который нежно вылизывал мне шею и руки (кстати, эта сука – кошка Лизка, часа два шныряла по мне, не давая спать), а дальше – сплошной провал. Только темнота и ощущение неимоверной радости и тепла (это я часа в три ночи случайно открыл кран с горячей водой и, наконец, согрелся).
– А дальше-то, дальше! – распалился Серьган.
– Дальше было обычное утро. "Что будешь на завтрак, дорогой, кофе или чай?". "Не знаю, любимая, лучше сделай бутерброд с маслом. Я его на перемене схрумкаю". Короче, обычная домашняя жизнь тесных сексуальных партнеров.
– Во дела! – сказал Толян. – Ну надо же, Васек, а ты, оказывается, молоток. А мы-то тебя дурачком считали. Ладно, ты заходи сюда, если что, поделишься еще впечатлениями.
Потом вдруг строго посмотрел на меня и сказал:
– Ты Ленку – смотри – не бросай. Брошенная женщина, она – знаешь как переживает!
– Кого ты лечишь! – сказал я и вышел из Туалета в сознании полного собственного превосходства.
16 апреля: Жизнь, конечно, сильно изменилась. Когда меня признал Толян с компанией, все остальные сразу поняли, что я выбился из низшего слоя и принадлежу теперь к элите школы. Даже дома что-то произошло. Предки совсем по-другому стали ко мне относиться. Кстати, после той ночи с Ленкой папик попробовал закинуть удочки – мол, где это его ребенок прошлялся всю ночь? Я уничижительно посмотрел на него и ответил, что до рассвета любовался памятником Павлика Морозова. На что папик пробормотал, что его любимый исторический персонаж – царь Ирод. Впрочем, я на своего родителя не сержусь. Ведь это благодаря ему со мной такая метаморфоза приключилась. Предки явно что-то почувствовали, потому что и у папана стадия требования покупки компьютера перешла в спокойную хроническую фазу, да и мамик стала относиться ко мне как к взрослому: манную кашу по утрам теперь накладывает в глубокую тарелку. А сегодня родитель вообще первый раз в жизни решил со мной посоветоваться.
– Васек, – сказал он. – Тебя чем лучше выпороть за то, что компьютер никак купить не можешь, – журналом "Плейбой" или "Мистер Х"?
Видали? А раньше меня пороли только "Аргументами и фактами".
17 апреля: Сегодня произошло очень важное событие. На очередном брифинге в Туалете На Третьем Этаже Толян сказал:
– Пупкидзе! А ты на каких-нибудь музыкальных инструментах играть умеешь?
– Нет, – сказал я. – А что?
– Мы с парнями решили ансамбль организовать, – объяснил Толян. – С директрисой уже договорились, инструменты нам дадут. Репетировать будем в радиорубке за женской раздевалкой. Будешь играть на барабанах, раз ни на чем не умеешь. Остальные инструменты у нас есть. Я немного на гитаре тренькаю, Серьган обещал на басу научиться в процессе, а у Коляна мамаша пианино преподает, так что ему прямая дорога в клавишники. Ты готов?
Я аж задохнулся от внезапно привалившего счастья или от сигаретного дыма, за которым еле угадывался силуэт Толяна.
– Готов, конечно. А когда приступаем к репетициям, и что будем играть?
– Играть будем самое что ни на есть! – растолковал Толян. – Рэп, Пресли, Битлыс и Лену Зосимову. Репетировать начнем завтра, а сейчас у нас важное дело есть: надо название нашей группе придумать. Какие будут предложения?