Когда мы туда ехали, я стоял на запятках, это страшно весело. По пути на ферму я занимался тем, что толкал Олега[14] и Игоря[15] в снег, и кончилось тем, что Олег подбежал сзади ко мне и толкнул меня так сильно, что азъ грянулся о земь. На ферму приехала тётя Мавра[16] с бар[онессой] Корф[17]. На обратном пути Иоанн проявлял свои умственные способности, напр[имер], он не знал, что такое заводная лошадь, потом, что такое обойня, что такое лацкан, жид и так далее, одним словом, было так смешно, что я положительно все время хохотал. Обедаем мы сегодня в Николаевском дворце, наверно, Миша будет, потому что он уезжает в Гатчину служить, так последний обед вместе. Пойду-ка я переодеться и почитать амен.
Вернулся от обеда, говорили о разных вещах, после обеда играл с тётей Аликс в хальму, конечно, выиграла тётя. Иду спать, завтра надо будет написать Тёте[18]. Уроки завтра начинаются.
Января 9-го
К завтраку поехали в Александровский дворец, причем чуть-чуть не опоздали, потому что какой-то конюх забыл передать приказание. Днём я читал с м. Вельтером, чай пили дома и так же будем обедать. Я прошу Георгия Михайловича дать мне прочесть «Войну и мир», но, кажется, он мне не даст, по крайней мере, теперь. Кажется, что тётя Аликс не хочет, чтобы мы приезжали чай пить, она нам сказала вчера, что им (т. е. дяде и тёте) удобнее или скорее приятнее, чтобы мы приезжали к завтраку, а не к чаю, так что из этого следует, что они вовсе не хотят, чтобы мы приезжали бы к чаю, вот это фунт! Так что когда мы будем приезжать в 5 часов, то всё будет приходить на мысль, что, может, они не хотят вовсе нас.
Я сижу забинтованный, потому что (это уже 5 дней как началось) у меня какая-то железа распухла и Г. М. сказал, что если гулять без компресса, то придется вырезать, что очень неприятно будет. От 11–12½ гулял с м. Вельтером, катались на лыжах, м. Вельтер снимал новым аппаратом, который я ему подарил. Какие он ужасы рассказывает про Москву, он был на всех беспорядках и потому видал и слышал всё, ужасно противно. Например, он рассказывает, что на Тверской стреляли раз в маленькую кучку людей, которая стояла возле дома, из пушек, и всех, конечно, перебили. Одному даже снаряд голову снял, и потом на это место приходили смотреть, т. е. на стену смотрели, где кровь обрызгала так, что вся стена была красная, ужасно противно. И потом много еще он рассказывал. Я Тёте всё-таки не написал сегодня. Уж непременно завтра нужно будет написать.
Января 10
Утром были уроки, катался на лыжах с м. Вельтером. Завтракали у дяди Ники, завтракал также Мин[19], командир Семёновского п[олка]. Он рассказывал очень интересные вещи про Москву, как он брал чуть ли не приступом общежитие студентов на Пресне, там, где мы раньше катались на коньках. Мне Мин нравится, но Марии он не нравится. Ужасный грех — я не написал Тёте, ужасно стыдно. Ночью я спал ничего, с бинтом, но в 5 ч. я проснулся и снял бинт, потому что он был наполовину на лице у меня. Только что пришла М. Н. с очень грустным видом, потому что она только что в Ригу съездила, и теперь она распласталась на огромном турецком диване у меня в комнате. У меня всё ещё не пришло настоящего чувства ученья, я не сознаю, что это настоящие уроки, мне всё кажется, что это так просто повторение. Сегодня перед обедом я старался сделать арифметическую задачу, которая, правда, под конец вышла, но не без помощи Г. М., зато вторую я сам решил, хотя я смотрел в мою черную книжку, в которой я нашёл подобную. Иду прощаться с Георгием Михайловичем, а потом спать в компрессе на мою глупую железу.
Января 11
Утром учился, потом гулял с м. Вельтером на лыжах, нам пришлось брать канаву, я перекинул лыжи, а потом упёрся на две палки и перебрался через канаву, которая была довольно глубокая и с водою. Завтракали мы дома, потому что арифметика у нас была сегодня пораньше. Мих. Вас., кажется, не был очень доволен моей вчерашней задачей, это, конечно, очень жалко. В пять часов я поехал в Александровский дв[орец] чай пить с тётей Аликс и дядей Ники. Мария поехала поздравлять Татьяну Константиновну. Она сегодня постарела на один год. Константиновичи меня пригласили в воскресенье в Павловск, это очень мне скучно, там будут другие дети, которых я совсем не знаю, т. е. есть некоторые, которых я знал раньше, когда мы здесь жили. Одно будет весело — это что будут кататься на розвальнях, это вот будет весело. После чаю пришёл ко мне Прокофьев, который натащил массу новых инструментов, и, кажется, я был немножко нехорошо с ним, сказав, что он все только и делает, что тащит ко мне новые инструменты, и что куда я буду девать такую массу. Иду спать, и мне, кажется, будут натирать йодом мою желёзку, которая, противная, не хочет проходить.
17
София Николаевна Корф (1861-?) — баронесса, гофмейстерина великой княгини Елизаветы Маврикиевны.