– Проблемы, милая, были бы у тебя, причём весьма конкретные, если бы я не связался, с кем следует, и не договорился бы отчехлить нех*ёвые бабки. Нахрена ты сказала, что снимаешь эту квартиру?
– А что? Что я должна была сказать? – мы никогда не обсуждали, что мне говорить в случае, если кто-то спросит про квартиру.
– Надо было сказать, что живёшь бесплатно, что это квартира родственников, друзей. Да, *лядь, кого угодно! – раздражённо продолжает адвокат.
– Но я же не знала, что у вас так строго с арендой жилья, что полицейские договор какой-то потребуют…
– Ты как первый день на свет родилась! – поднимает руки и трясёт ими в воздухе Роберто. – Аренда жилья – это бизнес. А с бизнеса, то есть с прибыли, нужно платить налоги!
– А что с моим паспортом? – этот вопрос меня волнует гораздо больше, нежели проблемы де Анджелиса с налоговой.
– Ничего, – пожимает плечами итальянец. – Лежит у меня в офисе, в сейфе. Хочешь, отдам? Много бы тебе помог твой паспорт с просроченной визой.
– Ты ещё не решил вопрос с…
– Нет. До начала сентября все чиновники были в отпусках. В ближайшее время займусь. Ты успела подумать над моим предложением?
– Я прочитала контракт.
– И что скажешь?
Часа полтора назад я готова была послать Роберто на хрен с его невероятно щедрым предложением. Но после прихода полиции мой гонор резко поубавился.
– Сколько денег всего я тебе должна?
– С теми, что я договорился отдать, чтобы тебя не замели как нелегалку?
Де Анджелис называет сумму. И я понимаю, что даже если продам свою почку, то вряд ли смогу расплатиться.
Роберто это, конечно, тоже понимает. На то и был его расчёт с самого начала. Адвокат достаёт из кармана пиджака «Паркер» с золотым пером и протягивает его мне.
В полной тишине я подписываю договор с дьяволом.
– Ну а теперь не хочешь попросить у меня прощение? – де Анджелис моментально повеселел и сменил гнев на милость.
– За что? – бурчу недовольно. Я сделала, что хотел от меня итальянский засранец. Стала его ручной проституткой. Разве этого не достаточно?
– За то, что спас твою задницу от полиции. И в данной ситуации это – не фигура речи. Но в большей степени за то, что назвала меня гнусным козлом, – улыбается Роберто.
– Извини, – бросаю сухо без тени раскаяния.
– Ну, Аморе, разве так девочки простят прощение? – адвокат кидает на пол себе под ноги диванную подушку. Затем снимает пиджак и расстёгивает ремень на брюках.
Догадываюсь, к чему так явно клонит мужчина. Но заниматься с ним сексом, желания нет. Раньше я делала это на эмоциях, по любви, потому что он мне действительно нравился как любовник. Всё это было до того, как де Анджелис снял маску бескорыстного добряка и озвучил свои истинные планы на моё тело.
– В договоре не указано, что я должна отсасывать тебе, – едко отвечаю.
– Это само собой разумеющееся, – не поддаётся на мою провокацию адвокат. – Но если ты настаиваешь, я могу составить приложение к контракту.
Итальянец достаёт из трусов член и медленно водит по нему рукой вверх-вниз.
– Не надо, – встаю на колени и обхватываю ртом затвердевший ствол.
Роберто откидывается на спинку дивана, шумно выдыхая:
– Вот так, девочка, – кладёт мне на затылок ладонь и надавливает. – Глубже! Глубже! Умница!
Глава 10. Витторио
Год спустя
Витторио Монти был уважаемым и известным судьёй. Он славился на всю Италию своей неподкупностью и тем, что отправил за решётку нескольких очень крупных мафиозных боссов. За это на него не раз совершали покушение. Но ныне шестидесятитрёхлетнему синьору удалось выжить.
С ним меня почти год назад познакомил Роберто в опере. Витторио был большим поклонником этого музыкального жанра.
Монти обладал уникальным талантом располагать к себе людей, нравится почти с первых минут общения. Это мнение вряд ли разделяли обвиняемые в суде, но я, к счастью, не относилась к их числу. Поэтому мы с Витторио быстро нашли общий язык.
Когда судья узнал, что я русская, долго и восторженно рассуждал о культуре России, нашей классической музыке и литературе, вспоминал свою командировку в Москву в девяностых годах.
Витторио вообще любил вспоминать. Можно сказать, он жил воспоминаниями. В основном о своей покойной жене. Мы встречались с Монти примерно раз в месяц. Итальянец никогда не назначал свидания в отеле, в котором Роберто снимал номер для того, чтобы уважаемые синьоры не «светились» со мной. Судья приглашал к себе домой.
Его огромная квартира в центре Милана была похожа на музей. Время в этой обители скорби остановилось десять лет назад. Очень состоятельный мужчина не делал модного ремонта, не менял мебель и даже пользовался посудой, скатертями и постельным бельём, которые при жизни покупала его жена.