Эта фраза удивила Видаля и огорчила. Ему захотелось возразить, но он сдержался. Он был уверен, что любовь его не ослепляет: его сын — действительно мальчик добрый и благородный.
4
Пройдя через два дворика, Видаль направился в санузел.
Там, в прачечном отделении, Нелида, стирая в одной из раковин, разговаривала с Антонией и с племянником Больоло. Антония была девушка невысокого роста, шатенка с грубоватой кожей и короткими руками; голос ее, низкий и хриплый, напоминал голос только что проснувшегося человека. В их доме она пользовалась большим успехом. Племянник Больоло — высокий, тощий, безбородый парень с круглыми глазами, в сорочке, сквозь которую просвечивала майка, — обнимая ее за талию, воскликнул:
— Ух ты, Кобылка!
«Да, молодежь! — подумал Видаль. — Между ними двумя небось дело на мази».
— О чем вы тут болтаете? — спросил он.
— Уходите, уходите! — смеясь, сказала Антония.
— Вы меня гоните? — спросил Видаль.
— Что вы! Конечно нет, — заверила его Нелида.
— Дону Исидро нечего слушать, о чем мы тут говорим, — настаивала Антония.
Видаль про себя отметил, что у Нелиды зеленоватые глаза.
— Почему же? — запротестовал племянник Больоло. — Сеньор Видаль духом молод.
— И сердцем чист, — прибавила Нелида.
— Надеюсь, что так, — отозвался Видаль и подумал, что ему пришлось пережить переходную эпоху. В годы его молодости женщины не разговаривали так вольно, как теперь.
— Не только духом молод, — сказала Нелида с некоторым пафосом. — Сеньор Видаль в расцвете сил.
— Как жаль, что меня величают «сеньор», — заметил Видаль.
— В каком году вы родились? — спросила Антония.
Видалю вспомнилось посещение их дома двумя девушками, проводившими опрос жильцов для какого-то института психологии или социологии. Он подумал: «Недостает лишь, чтобы и эта вытащила тетрадку и карандаш». И еще: «Как мне приятно в обществе молодых».
— Об этом не принято спрашивать, — ответил он шутливо.
— Я считаю, вы правы, — согласился племянник Больоло. — Не обращайте внимания на Кобылку. Могу вам сообщить: Фабер ей не ответил.
— Ты же не станешь приравнивать сеньора к тому старику! — с неожиданной горячностью возмутилась Нелида. — Спорим, что Фаберу уже пятьдесят стукнуло.
«На мой взгляд, ему что-то между шестьюдесятью и семьюдесятью, — подумал Видаль. — Для этих молодых людей человек пятидесяти лет уже старик».
— Если хочешь знать, — продолжала Нелида вызывающим тоном, — сеньор моложе твоего дяди, так что поосторожней.
Это заявление явно не понравилось племяннику сеньора Больоло: он помрачнел, и на какой-то миг пошловатое выражение его лица сменилось другим, откровенно порочным. Видаль подумал, что такая довольно ребяческая привязанность к такому довольно противному родственнику, как Больоло, достойна уважения. И еще спросил себя, хватит ли у него смелости зайти в уборную на глазах у этих молодых людей. Глупая стыдливость, ведь в конце-то концов… Он тут же ее определил: это стыдливость мальчишки. Мужчина — втайне мальчик, перерядившийся во взрослого. А другие мужчины тоже такие? Вот Леандро Рей — он тоже мальчишка? Без сомнения, Леандро обманывает его, Видаля, как он сам обманывает других.
5
Жизнь робкого человека полна неудобств. Направившись обратно к себе, Видаль осознал, что фигура человека, входящего в уборную, куда менее нелепа, чем фигура человека, ретирующегося из-за того, что у него не хватило смелости туда зайти. Что может быть более стыдного, чем дать заметить, что тебе стыдно? В довершение всего этот эпизод отнюдь не был завершен. Сомнения нет, долго он не вытерпит, придется возвращаться. Единственная надежда на то, что девушки и племянник Больоло вскоре оттуда уйдут. Рука Видаля уже лежала на дверной ручке, как сам Больоло собственной персоной ошарашил его вопросом:
— Как поживаете, дон Исидро?
С этим типом никогда не знаешь, как себя повести. Видаль был настолько растерян, что в ответ ляпнул:
— А вы как поживаете, сеньор Буян?
Была надежда, что этот громила не расслышал прозвища, произнесенного довольно невнятно и неуверенно.
С высоты своего роста Больоло пристально на него посмотрел и с величайшей серьезностью сказал:
— Возьму на себя смелость дать вам совет. Говорю с вами, ей-ей, по-дружески. Галисиец злобствует все больше. Уплатите, Бога ради, за квартиру, прежде чем этот тип учинит какую-нибудь пакость. От людей добра не жди, говорят, что вы роскошествуете в ресторанах, а за кров и за приют не платите. — Он повернулся, чтобы уйти, но еще прибавил: — Не спрашивайте, откуда я знаю, но им известно даже то, сколько вы истратили на зубы.