— Второе детство.
— Ах, говорить с тобой — время терять. Пойду погуляю. — Помолчав, она прибавила: — С моим женихом.
Оставшись один, он подумал: «Эти двое, дядя и племянник, очень даже виноваты. А что я могу им сделать? Ничего». Сменив тему, стал рассуждать дальше: «Для мужчины вроде меня решение проблемы — женщина вроде Туны. Пусть не думают, что смерть Исидорито… — тут он прикусил себе губу, но все-таки продолжил фразу: — …сделала меня пессимистом: теперь я вижу жизнь как она есть. Какое-то время человек волен делать то, что ему нравится, но когда ты подходишь к границам, поставленным тебе жизнью, напрасно думать, что будешь счастлив, потому что тебе повезло, тебя любят». Со злостью он представил себе любовь, как ее карикатурно изображал один пьянчуга, почти безголосый, в старом магазине на углу улиц Бульнес и Парагвай: кривлянье жеманного мальчишки. Вспомнил последние дни своего отца. Хотя он, Видаль, не отходил от его постели, он чувствовал, что отец одинок, что к нему не пробьешься. И ничем не мог помочь ему, только время от времени обманывал… Теперь подошла его очередь уйти, а если он вернется на улицу Гватемала, ему придется обманывать Нелиду и говорить ей, что все будет хорошо, что они счастливы, что ничего плохого не может с ними произойти, потому что они любят друг друга. И снова он прикусил губу, потому что у него вырвалось: «Докторша Исидорито была права: надо видеть жизнь как она есть». Он зажег газ и принялся греть воду для мате.
48
Чтобы побриться, Видаль воспользовался водой, оставшейся от мате. С нарочитой медленностью, как если бы это бритье было для него испытанием, обязательным экзаменом, тщательно побрился. Сняв мыльную пену с волосами, провел по лицу проверяющей ладонью и остался доволен. Переменил белье, слегка прибрал комнату, накинул на плечи пончо, выключил свет, взял кольцо с ключами и вышел.
Шел он быстрым шагом, не глядя по сторонам. И, словно желая его отвлечь, улица очень скоро преподнесла ему сюрприз. Сворачивая на улицу Сальгеро, он встретил Антонию и ее жениха — но то был уже не племянник Больоло, а Фабер.
— Вы меня не поздравляете? — со слюнявой ухмылкой спросил старик своим повизгивающим голосом.
— Поздравляю обоих, — не останавливаясь, бросил Видаль и сказал себе, что вопрос, считать ли такой союз постыдным или же нет, нисколько его не волнует.
Он уже подходил к дому Нелиды, как вдруг несколько мальчишек, прыгавших на одной ноге по тротуару, преградили ему дорогу.
— Не уходите, сеньор, — обратились они к нему.
— Мы играем в военных корреспондентов. Мы просим сообщить ваше мнение о заключенном мире.
— А почему вы скачете на одной ноге?
— Мы раненые. Вы нам скажете ваше мнение?
— Сейчас мне некогда.
— Можно вас подождать?
— Ждите.
Он толкнул железную калитку, прошел по садику, вошел в дом, быстро поднялся по лестницам. Увидев его, Нелида кинулась его обнимать.
— Наконец-то! — воскликнула она и расплакалась.
— Почему ты не приходил? Из-за того, что случилось? Какое несчастье, дорогой мой! Я тебе была не нужна? А я, когда мне грустно, хочу, чтобы ты был рядом. Ты очень страдал? Ты меня не любишь? Я тебя люблю, знаешь? Люблю, люблю…
Казалось, Нелида никогда не умолкнет — восклицания, протесты, стоны, вопросы сыпались безостановочно, пока Видаль твердой рукой не втолкнул ее внутрь, в спальню, и не уложил на кровать.
— Дверь открыта, — пробормотала Нелида.
— Потом закроем, — ответил Видаль.
49
— Пойду закрою дверь, — объявила Нелида. — А ну, угадай, о чем я думаю! Я бы очень хотела, чтобы нас видели. Пусть знают, как ты меня любишь.
— Я голоден, — сказал Видаль.
— Ты обнимал меня так, будто хотел съесть. Пойду приготовлю ужин. А ты покамест вздремни.
Последнюю фразу Видаль, вероятно, не слышал — он сразу же уснул. И, как бывает в сказках, по пробуждении его ждало пиршество: накрытый скатертью стол с салфетками, два блюда, десерт, красное вино.
— Тебя не узнать! — воскликнула Нелида.
— А что такое?
— Не знаю, но сегодня у тебя такой бодрый вид, просто чудо.
— Тебе не нравится?
— Напротив. Мне кажется, как будто ты впервые со мной весь, целиком. Теперь у меня такое чувство, что я могу на тебя положиться. — Едва произнеся это, Нелида встревожилась: — Ты же останешься, правда?
— Нет, — ответил Видаль. — Пока у меня есть дела.
— А сегодня вечером вернешься?
— Если смогу, вернусь.
Он поцеловал ее.
— Возьми пончо, — сказала Нелида. — Похолодало.