У наших пацанов, если им верить, что только в этой самой деревне не происходило. Там и клады, сданные в милицию, и жаркие ночи с селянками, раскованными до полного принятия всех нюансов половых связей, и вот-такенные рыбины, пойманные на червя. Причём, что про рыб, что про селянок рассказывают, широко разведя руки. Но в последнем случае еще и пальцы растопыривают. Во-о-от такая щука! Во-о-от с такими Олька! Пожалуй, если я кому дам в нос в особо жёсткой манере, то это меня в деревне летом научили.
— Чёт только не очень похоже на этого, как его… на Шуфутинского. Тот вроде как блатняк поёт, а тут бодренько, да еще с этой железкой.
— Да плевать, что непохоже. Звучало здорово! Я нигде не видел такую игру.
— И я не видела! У нас во Дворце пионеров гитарный кружок есть, там ребята по-всякому извращаются с гитарами, но так вот — точно нет. Миш, ты где так научился играть?
— Сказал же, всё лето в деревне дрочился. Чувак тот сказал, что эта штука называется слайдер.
Домой мы расходились неохотно, но деваться было некуда. Несмотря на первую неделю учебного года задавали классу домашку в полный рост. Кто как, а я для себя решил, что дешевле будет не выделываться в этом вопросе. Да и вообще, скучновато после школы дома. Заняться толком нечем, так хоть в учебниках покопаюсь. Ну и физкультура помогает время скрасить. Отца семейства дома не бывает практически всё время, впрочем, как в любой нормальной семье, где самец отвечает за наличие добычи в пещере. С биологической матерью оболочки контакт так и не наладился. Хотя надо быть честным — никто к этому не стремится. Единственный плюс в том, что отец проникся моими усилиями по восстановлению физических кондиций. Вернее, по наработке с нуля. И попросил свою жену не загружать меня домашней работой. Мол, сейчас важнее, чтоб я смог почувствовать себя не отщепенцем, а частью коллектива. Ну да, подслушивал, что тут такого? Всё-таки на войне как на войне. Как сказал папа Дима: «Наш мальчик проснулся от спячки, пусть попробует расправить крылья». Хоть кто-то вспомнил, что я «наш».
Мать в качестве компенсации попыталась навесить на меня помощь с уроками мелкому. Попытки отбояриться были пресечены:
— Мам, он что, тупой? Школьная программа рассчитана на среднего ребенка, вполне может сам справляться. Если не дебил.
— Тогда и ты дебил, раз я тебе в начальных классах помогала. Забыл, как сидела с тобой? — Уела, что-то такое всплывает в не моей памяти.
Ладушки, сегодня вспоминаем методы обучения, используем семейные наработки. Пока мать на работе. Пятница, завтра у родителей выходной, значит… А ничего не значит. Тут и рабочий день не укорочен, и пятничные московские посиделки с коллегами в барах и кафе не практикуются. Удивляться нечему — ни Москвы в обозримом пространстве, ни кафешек. А то убожество, мимо которого мне довелось пройти, более подходит для поминок, чем для проводов очередной рабочей недели. Естественно, на мой взыскательный вкус. А как это всё воспринимается взрослыми — не знаю.
Уроки на субботу мы с Павликом почти успели сделать к приходу родителей. Сопли и слёзы, размазанные по школьной форме (он не захотел переодеваться в домашнее, а мне по барабану), красная рожа, красные глаза, красные уши… Павликовая мама как концентрированная кислота того же состава способна разъесть не только стекло, но и мозг всем домашним. Она как её чадо бросилась в бой, не переодеваясь. Оказывается, применение методов карательной педагогики недопустимо. Кто ж знал?
— Мам, погоди. Как это нельзя подзатыльники отвешивать? А если он не понимает условие задачи?
— Нельзя! Или ты что, думаешь, что от этого в голове проясняется, и сразу всплывает решение задачи?
— А зачем тогда ты меня била? Ровно так же, ровно в той же ситуации я делаю всё, как ты меня учила.
— Я тебя?
— Да. Как ты меня учила, так и я его. Что-то изменилось в подходе к обучению с тех пор?
— Он твой младший брат! Ты не имеешь никакого права применять силу к заведомо более слабому ребенку! Что тут непонятного?
— Вот это момент как раз и неясен. Почему тебе можно применять силу к заведомо слабому мне, а в отношении него этот метод запрещен? Двойные стандарты, мамаша.
— Это ты кого назвал мамашей?
— А что такое, у меня и документ есть, что ты моя мама. Или я приёмный? — Мать как мокрой тряпкой по лицу ударили.
— Нет конечно, ты мой сын.
— А почему это незаметно?