– Братья мои и сестры мои, Всевышний дал нам возможность прожить этот день, и мы должны быть благодарны ему. Скоро наши мужи отправятся за новым подношением. Так помолимся за них и за их удачную охоту.
И до меня дошло. Лучше валить отсюда и не оглядываться. Да поскорее. Фанатики. Во времена до катастрофы были не самым приятным явлением, а сейчас вообще.
Я попятился из кустов и уже просчитывал в голове, какой круг мне нужно сделать через лес, чтобы ненароком не нарваться на них. Как спиной я впечатался во что-то или в кого-то. Пёс зарычал, а я поднял голову и обомлел. Один из этих. Мне конец. Это был высоченный мужик с чёрной бородой и тёмными яростными глазами. Он подхватил меня за руку. Рекс присел, зарычал и попытался накинуться.
– Стой, Рекс, не лезь, – я, конечно, понимал, что этот громила мог в два счёта, переломить псу шею. И было максимально бесполезно отбиваться от него, так как нас услышали бы люди у кострища. Мужчина поднял моё тело и, толкая в плечо, повёл в сторону толпы. Люди пялились на меня, как на прокажённого. Мужик крепко сжимал плечо. Мне даже показалось, что кость сейчас хрустнет. Он протащил меня до кострища и кинул на колени перед сценой.
– Святослав, этот еретик скрывался здесь. Он что-то замышлял!
Я молчал. А что мне было ответить?
– Брат мой, успокойся. Дадим ему шанс высказаться, – названный Святослав обратился ко мне. – Ты веришь во Всевышнего?
Вопрос прозвучал так, будто на свете разом исчезли все религии. И этот их Всевышний, единственный, кто остался, помогать людям. Я смиренно опустил глаза и решил врать до конца.
– Да, – я склонил голову, мой взгляд упёрся в колени.
– Докажи, брат мой.
Я встал, достал нож и приставил к своему горлу. Импровизировал я хорошо. А про себя думал, насколько быстрым я смогу быть, убегая от разъярённых фанатиков, если мой план не сработает.
– Я готов пожертвовать собой в знак благодарности за спасение Всевышнему, за тот хлеб, что он мне давал, чтобы выжить пока я искал вас, братья и сестры мои, – я сжал рукоятку ножа до побеления костяшек. Руки так и пытались задрожать, выдав меня с потрохами. Моему разуму было очень смешно от этих слов, лившихся изо рта.
– Я верю тебе, брат мой. Опусти своё оружие. Нам нужны молодые и сильные, как ты. Ермолай, отведи его в столовую и накорми.
Я прожил в этом аду неделю, ровно до того момента, как они вышли на охоту. За это время на моих глазах было убито пять человек. Двое мужчин-пленников, один слепой младенец, его мать, которую обвинили в неверности Всевышнему, за что она была наказана, и девушку-ведьму, обвинённую в измене проводнику Святославу. Её сожгли на костре.
Все были под крылом у этого Святослава. И все ему слепо верили. Женщины боролись за право быть с ним. Мужчины признали его своим вожаком. Вся самая лучшая еда доставалась ему. Всё доставалось ему в первую очередь. Этот человек создал вокруг себя культ. И люди поклонялись не Всевышнему, а Святославу. И соответственно работали на него. Он мог указать на любого пальцем, сказав, что так решил Всевышний, и человека уже нет.
До этого я жил в страхе за свою жизнь, но тем не менее боролся с силами природы, а не с культом полоумных фанатиков.
А кто такой Всевышний, я узнал позже. Шёл восьмой день моего заключения. День молитвы. Небо светлело ранним утром. Воздух постепенно становился теплее. Каждый раз, вставая с жёсткой постели, я воспоминал летние каникулы у бабушки в деревни. Затем приятна дремота спадала с меня, открывая печальную реальность.
Залезая в белую холщовую рубашку, я проклинал это утро, затягивая лапти, я проклинал этот мир, выходя на улицу, я проклинал этих людей.
Вскоре я начал понимать, почему так случилось. Я имею в виду, почему они стали такими помешанными. Молитва перед охотой проходила вечером в месте, которое называли Святилищем. Я не знал, где оно находилось, и что из себя представляло. Фанатики не говорили о нём. Это было табу. Получив свой завтрак, я отправился на работу. Нужно было много дерева для костра. Я так полагаю, мы будем в Святилище всю ночь. Требовался большой костёр.
Орудовать топором я так и не научился, и было решено отправить меня собирать хворост на розжиг вместе с Катериной. Катерина была младше меня на четыре года, соответственно, она совсем не помнила прежний мир. Мы вышли в лес. Она молчала. По моей спине пробежался неприятный холодок. Весенний ветер не был тёплым, но я надеялся, что к обеду разогреет. Мы принялись собирать хворост. Через десять минут монотонной работы мне стало неимоверно скучно.
– Катя, скажи, а как ты сюда попала? – решил я, наконец, начать разговор.