– Рекс, уходи. – Пёс скулил. – Уходи немедленно!
Я упал на землю ничком, а пёс стремглав скрылся за одной из разрушенных стен многоэтажки. Лежал без движения, не смея вздохнуть. Стрельба прекратилась. Послышались голоса. Это был противный говор этих разбойников.
– Вот чёрт, – он пнул ногой мёртвого фанатика. – Это те святоши. С них ничего не возьмёшь! – он чертыхнулся и плюнул разочарованно.
– Да уж, ну хотя бы они не помешают нам. Прошлый раз вон Шурика утащили в свой культ. Сожрали, видать, и косточек не оставили, – этот прошёл прямо рядом со мной. Его нога опустилась в нескольких сантиметрах от моего лица. Я замер.
Шаги удалялись. Разговор становился всё тише и тише. Пролежав ещё минут пять, а может, и десять, я осторожно поднялся, озираясь по сторонам. Жалкие лица фанатиков исказились в предсмертном ужасе. Их отстреляли, как скот. Глаз за глаз, как говорится.
Тихими шагами я пошёл в сторону, куда убежал Рекс. Он терпеливо меня дожидался.
Запись 4. 17. 04. 10 с д. к. Радиация (Нижний Новгород)
Мы называем их мертвяками. Они безумны. То есть в их голове нет разума. Словно бездушные куклы, потерянные в этом прогнившем мире. Заблудшие души, неспособные найти путь в мир мёртвых. Остались на перепутье среди живых. Полуживые. Это люди, которые больше всего подверглись влиянию радиации. Они не погибли. Их организм мутировал. Их тела стали разлагаться, но не умирать. Облученные, обожженные, ужасные. Одна из самых худших участей – это стать мертвяком. И никто ведь не знает, что движет ими.
Очередной умерший город, будто свалка. Разграбленные магазины с разбитыми окнами, заколоченные дома, потрескавшийся асфальт, кругом мусор и засохшая грязь. Показалось здание торгового центра, возможно там можно нарыть новую одежду. И что-нибудь поесть. Было тихо.
Я зашёл внутрь. Тихо поднялся по застывшему эскалатору. Звук шагов отскакивал от стен. Хорошее эхо.
Тут я заметил странное движение. Шмыгнув быстро за прилавок, я огляделся. Неужели пёс ничего не почувствовал? Я выглянул и заметил фигуру, похожую на человека. Он был в разодранной одежде, чуть ли не сгнившей, его движения казались медленными, неповоротливыми, и даже несуразными, а кожа в некоторых местах вовсе облезла. Это был мертвяк.
Люди, которые подверглись сильнейшему облучению впервые дни войны. Бомба в купе с биологическим оружием дала такой результат. Город, который подвергся бомбежке, располагался далеко. Но людей оттуда развозили в разные города в больницы, чтобы хоть чем-то помочь. Но они не умирали, они мутировали. Однако были совершенно безобидны. Когда начался этот хаос, мертвяки остались единственными обитателями заброшенных городов.
Я вышел из-за прилавка и спокойно прошёл дальше. Как и ожидалось, магазины одежды пестрили разным ассортиментом. Заглянув вниз, в продуктовый, я нашёл лишь пару шоколадных батончиков и пачку печений. Воды не было. Но я смог добыть собачий корм.
Всё это время, бродя по ТЦ, я наталкивался на бродящих туда-сюда мертвяков. Они словно не замечали меня. И просто ходили, ходили. Найдя ещё пару полезных вещей, типа компаса, верёвки, и осмотрев аптеку, я наткнулся на книжный. Посреди никому не нужных разбросанных книг стоял мертвяк, опустив руку на столик. Он водил пальцем по обложке и что-то неразборчиво мычал.
Я поспешил убраться, но нечаянно задел стеклянную неразбитую дверь ногой и с грохотом упал на пол. Стекло осыпалось мелкими кусочками. Мертвяк среагировал. Он повернулся в мою сторону и зашевелил губами.
– Ж-ж-жвой, – утробным голосом он кое-как выдавил из себя.
Я не то чтобы удивился, я просто обомлел. Неужели мертвяки сохранили разум? Я встал. Он всё так же стоял у столика. Просто повернул голову в мою сторону. Его глаза загноились и вместо них оказались видны лишь непонятного цвета вмятины.
– П-п-ро-читай, – обратился ко мне мертвяк.
Пёс не выдавал никакой тревоги. Разум же твердил, что лучше бежать отсюда и не нарываться, но любопытство брало вверх. Мне действительно было интересно, чем ещё может удивить этот мир. Я вошёл в книжный и приблизился к прилавку. Мертвяк стоял, не двигался. Его ладонь лежала на одной из книг. Я медленно вытянул её. Небольшой томик пушкинских стихов. Я начал читать, старательно, пытаясь подобрать правильную интонацию.
Мертвяк тихо слушал. Я взглянул на его лицо. По щекам тонкими струйками текли слёзы.
Запись 5. 18.04.10 с д. к. Жизнь – феникс
Пустошь. Лишь одним единственным словом возможно описать этот разрушенный мир. Тихо, холодно и пусто. Руинный город, неживое поле, замеревшая вода. Такое же холодное, мёртвое белое поле с угасающими лучами. Мир разрушен. И как бы сильно я не желал исправить всё – не мог, и навряд ли смогу вообще. Слышали про Чернобыль? А может про Хиросиму и Нагасаки? А кто мог предположить, что таким же станет весь земной шар?! Страшным, тихим, заражённым…