Я ещё раз хлюпнула носом и начала тереть глаза, чтобы они покраснели.
– По вашему мнению, был ли у Амаи-сан мотив убить тех двоих девочек? – произнес следователь.
Я подняла голову. Мои старания увенчались успехом: глаза слезились. Я не знала, правда, украсились ли они красноватыми прожилками, но наделась, что да, так как во взгляде служителя закона я увидела явное сочувствие.
– Ей нравился брат одной из них, – прошелестела я. – Ямада-семпай. Но не может же быть такого, чтобы…
Я посмотрела в сторону, закусив губу.
– Что ж, думаю, на сегодня хватит, – полицейский, взяв из подставки для бумаг какую-то форму, протянул мне. – Пожалуйста, заполните её, указав контактные данные.
Я спокойно заполнила стандартные графы и, церемонно поклонившись, отправилась домой. Я не встретилась сегодня ни с семпаем, ни с его сестрицей и, честно говоря, последнему факту была весьма рада.
Дорога расчищена; осталось только набраться смелости и поговорить с этим прекрасным человеком, постараться выдавить из себя нормальные и связанные фразы, а не мычание.
В общем, я была полностью готова перейти на следующую ступень.
========== Неделя третья. Понедельник. ==========
16 апреля, понедельник.
День, судя по утреннему солнцу, обещал быть теплым и сухим, и я не взяла с собой зонтика, потому что не ощущала в нём необходимости.
Настроение у меня было превосходным, и я, как и всегда, жаждала встречи с семпаем. Я дошла до школы, думая лишь о нем, о том, как я, наконец, признаюсь ему в своих чувствах, и он, мягко улыбнувшись, заключит меня в свои объятия…
Но до этого была ещё неделя. Эти четыре с половиной дня мне нужно было использовать в качестве тренировок и подготовки, потому что пока в присутствии семпая я застывала, как монумент. С этим нужно было бороться, и потому я всё утро тренировала перед зеркалом любезную улыбку. Планом-максимум было подойти к своему объекту вожделения, поклониться и, глядя прямо в глаза, спросить, как он провёл выходные. План-минимум был более реалистичным – просто приветствие, но без отвода взгляда и трудноразличимого бормотания.
Я прокручивала в голове сцену нашей встречи и потому сама не заметила, как оказалась во внутреннем дворике нашей школы.
И тут меня ждал неприятный сюрприз.
Семпай стоял рядом с фонтаном, разговаривая с какой-то старшеклассницей. У неё были сильно завитые волосы, тонированные в баклажанный оттенок и собранные в два хвоста, фиолетовые чулки и чудовищный маникюр, который, на мой взгляд, не совсем соответствовал школьным правилам.
Её голос, низкий, грудной, умело переливался модуляциями, передавая огромный спектр эмоций.
– Если мы решим ставить эту рискованную пьесу, Ямада-кун, нужно удостовериться в том, что коллектив актеров справится с задачей, – вещала она. – Я буду играть Джульетту, и, как мне кажется, только вы справитесь с ролью Ромео…
Я скрежетнула зубами и, так никем и не замеченная, сиганула через одну из боковых дверей.
Как такое возможно? Откуда взялась эта недоделанная Грета Гарбо?
У меня не осталось ни малейших сомнений в том, что она нацелилась на семпая, ведь не зря же кокетливо хохотала, изящно вытягивая руку, загадочно улыбалась и играла голосом, как оператор секса по телефону.
И что же мне делать? Избавиться от неё?
Не слишком ли рискованно это будет? И так уже на долю нашей школы пришлось немало трагичных случаев…
Значит, нужно придумать план без её физического устранения.
Но как?..
Вдруг телефон в моей сумке завибрировал. Вытащив аппарат, я с удивлением покосилась на него: обычно мне звонили и писали только родители, и это происходило по вечерам – из-за разницы во времени, как объяснила мама.
Но, раскрыв и прочитав сообщение, пришедшее мне, я всё поняла.
Моя старая знакомая, Инфо-чан.
«Кажется, на твоего семпая снова претендуют. Нужна помощь?».
Я фыркнула. Предприимчивая девчонка, скорее всего, следила за мной и тоже оказалась свидетелем той сцены во внутреннем дворике.
Что ж, если соратник предлагает тебе руку, – принимай.
И я напечатала ответ: «Физическое устранение не подходит – слишком много трагедий. Требуется что-то другое».
«Я приму это как «да». На самом деле, способ есть, и он совершенно бескровный – как раз то, что нужно».
Я закусила губу. Эта Инфо-чан не вызывала у меня доверия. У нас с ней были чисто деловые отношения, и я тщательно следила за тем, чтобы не сболтнуть лишнего в переписке. Ей не было выгодно подставлять меня так как именно я была одним из основных источников пикантных фотографий, которые она с успехом продавала на сторону. И всё же я никогда не забывала о том, что она – беспринципная, расчетливая – вполне может в один прекрасный день избавиться от меня.
Но выбора у меня не было.
Я вздохнула и отправила очередное сообщение: «Я согласна».
«Отлично, Аяно-чан. Мудрый выбор. Итак, твою соперницу зовут Кизана Сунобу, она из той же параллели, что и твой семпай, только в другом классе. Занимает должность президента театрального клуба и мечтает стать великой актрисой. Я предлагаю совместными усилиями исключить её из нашей школы».
Я потерла висок. Честно говоря, я могла бы самостоятельно распланировать поэтапное выживание Кизаны из школы, но всё было бы куда лучше иметь поддержку Инфо-чан: с её-то ресурсами возможностей куда больше.
И я напечатала: «Каков план действий?».
«Не так быстро. Сначала пришли мне… Скажем, пятнадцать фото нижнего белья, а потом мы пообщаемся».
Что ж, это вполне справедливо.
Я сжала телефон в руке и, отнеся сумку в класс, чтобы она мне не мешала, пристроилась к девчонкам, активно обсуждавшим постановку трагедии Шекспира.
Казалось, все уже забыли и о бедняжке Хине, и об Амаи: никто даже имен их не упоминал.
Как печально.
Хотя, если подумать, мне всё равно.
Сделав вид, что потеряла заколку, я начала ползать вокруг группки общавшихся. Мне предлагали помощь, но я отказалась: это всего лишь заколка, я найду её сама. Вскорости на меня перестали обращать внимание, и я использовала этот шанс для того, чтобы сделать несколько снимков.
Я уже приноровилась к этому непростому делу, умудрившись ни разу не попасться. Труднее всего было сфотографировать нижнее бельё девчонки, которая не стояла на месте, а шла.
Но возможно.
Сорок минут стараний – и пятнадцать снимков были отосланы Инфо-чан.
«Отличная работа. А теперь внимание: с ней в клубе занимаются сестры Басу. У одной из них есть бриллиантовая брошь. Во время репетиций, которые проводятся в спортзале, они оставляют свою обычную одежду и аксессуары в помещении клуба. Глупая традиция, но они делают так уже много лет… В общем, ты должна подождать, пока они не отправятся на репетицию, украсть брошь – она будет в сумке старшей из сестер, Сакю. Потом подложи эту вещь в сумку Кизаны. Остальное предоставь мне».
Я пожала плечами и пошла в класс: всё равно мне было нечего делать до конца занятий.
Я понимала, почему Инфо-чан не поручила мне пожаловаться на Кизану: дело в том, что если я чересчур примелькаюсь завучу, то могу привлечь к себе нежелательное внимание. Значит, каждый раз доносить должен другой человек. Сегодня моя соратница помогла мне с этим, но я должна быть готова к тому, что в следующий раз мне придется заняться этим самой.
Уроки тянулись мучительно медленно. На большой перемене я без аппетита проглотила свой бенто и всё остальное время просидела за своей партой, сжав руки в кулаки: я считала секунды до того момента, как смогу претворить в жизнь то, что мы с Инфо-чан задумали.
Как только прозвучал сигнал об окончании занятий, я постаралась не торопиться: актрисам и актерам ещё нужно было переодеться.
Я собрала свои вещи и пошла на первый этаж.
Театральный клуб располагался между кулинарным (который был закрыт до конца этой недели) и клубом любителей мистики. Двери его были затворены, но голос президента – громкий, хорошо поставленный – разносился по всему коридору.