15 февраля, понедельник.
Про это утро нечего сказать, хотя я уверена, что миссис Ле Грис — лучшая женщина с характером во всей Англии, и если она получит свой двадцатикомнатный дом в Саутгемптоне[200], то добьется огромного успеха. Стоит нам упомянуть собачье мыло, как она уже намывает Макса, который, кстати, был очень рад этому.
Днем мы оба поехали в Лондон: Л. — в библиотеку, а я — бродить по Вест-Энду, подбирая одежду. У меня и правда одни лохмотья. Забавное занятие. К тому же, с возрастом все меньше боишься красавиц-продавщиц. Эти великолепные магазины нынче похожи на дворцы фей. Я прошлась по «Debenham[201]», «Marshall[202]» и другим магазинам, совершая, как мне казалось, осмотрительные покупки. Продавщицы зачастую весьма очаровательны, несмотря на их змеевидные локоны черных волос. Кстати, на станции Довер-стрит я встретила Уолтера Лэмба — ко мне обратился джентльмен в пальто, шляпе, с тростью и зонтиком. Я так рассмеялась. Оказалось, это старина Уолти, который только что отобедал с женой ЧП и видел всех важных шишек. Его самодовольство поразительно: оно сочится отовсюду. Затем я выпила чаю и побрела в темноте на вокзал Чаринг-Кросс, придумывая фразы и случаи, о которых можно было бы написать. Полагаю, именно так люди и пропадают.
Л. пил чай на Гордон-сквер, где встретил миссис Хатчинсон[203], у которой пламенный, но уж очень дымящий темперамент. Так или иначе, Клайв одобряет нашу схему периодических изданий, а он, хоть и художник, все же понимает в бизнесе.
Я купила синее платье за 10 шиллингов и 11 пенсов, в котором и сижу прямо сейчас.
1917
Последнюю запись в предыдущем дневнике Вирджиния Вулф сделала 15 февраля 1915 года; 17 февраля у нее была встреча с дантистом, а затем они с Леонардом отправились на Фаррингдон-стрит[204] по поводу печатного станка. На следующий день у нее разболелась голова, и с того момента, имея все более бессонные ночи и беспокойные мучительные дни, она неумолимо погружалась в безумие. К 4 марта Леонард уже не мог сам управляться с женой, и родственники вызвали профессиональных медсестер. Леонард подписал договор аренды Хогарт-хауса 25 февраля 1915 года, а Вирджинию перевезли туда неделю спустя. Проходили недели, на протяжении которых она была непоследовательной, возбужденной и буйной, — много месяцев она находилась под постоянным наблюдением. Вирджиния ополчилась на Леонарда, и два месяца он не осмеливался попадаться ей на глаза. Казалось, она никогда не придет в себя. Однако в июне состояние Вирджинии стало улучшаться, и к ноябрю всех сиделок постепенно отпустили. Чередуя пребывание в Хогарте и Эшем-хаусе, который она сняла еще до замужества, Вирджиния, постаревшая, ослабевшая и заторможенная, медленно возвращалась к нормальной жизни.
Долгое время не было и речи о том, чтобы она хоть что-то писала, а потом близкие ее ограничивали, считая, что работа усиливает возбуждение. Дневник, который она прервала в 1915 году, был забыт. Весной 1917 года Вулфы наконец-то купили печатный станок. Выпустив тем же летом свою «Публикацию № 1», они вернулись в Эшем, где Вирджиния начала вести новый дневник, который, хотя и отличается по характеру от предыдущих и всех последующих, включен в данную книгу.
Эшемский дневник (Дневник II, см. Приложение 1) представляет собой небольшую записную книжку: даты указаны на четных левых страницах перед соответствующим текстом справа; запись каждого дня отчеркнута вертикальной линией. Эта книга оставалась в Эшеме, и Вирджиния пополняла ее во время последующих визитов.
3 августа, пятница.
Приехали в Эшем. Шли пешком из Льюиса. Впервые с воскресенья прекратился дождь. Мужчины чинят стену и крышу Эшем-хауса. Уилл[205] перекопал клумбу перед домом, оставив только георгины. В дымоходе на чердаке пчелы.
4 августа, суббота.
Все утро шел ливень. Газеты отправили в Телскомб[206], но сигнальщик[207] отдал нам «Daily News[208]». После обеда были на почте в Саутхизе[209]. Возвращались по холмам. Очень сыро. Кукурузу прибило дождем к земле. Л. делал полки для книг.
5 августа, воскресенье.
Утро было пасмурным, но затем оно становилось все лучше и лучше, пока не превратилось в жаркий солнечный день. Была на прогулке с Л. Видели трех превосходных бабочек[210] павлиний глаз и одну перламутровку, а также множество голубянок, питающихся навозом. Все только вылупились[211] и порхают на холме. Огромное количество мелких цветов. Нашли грибы, в основном в полых пнях, достаточно для одного блюда. После обеда Барбара[212] и Банни[213] остались на чай и ужин.
203
Мэри Барнс Хатчинсон (1889–1977) — писательница, светская львица, модель и член группы
206
Гражданский приход и избирательный округ со статусом города в округе Льюис в Восточном Сассексе.
207
Сигнальщиком на станции «Саутхиз и Родмелл» был Томас Парджитер, лейбористский кандидат от Льюиса на выборах «Хаки» (любые национальные выборы, на которые сильно влияют военные или послевоенные настроения) 1917 года. Именно его фамилию ВВ использовала в качестве первоначального названия для своей работы, которая впоследствии стала романом «Годы» (1937). Главные герои книги — семья Парджитер.
208
Ежедневная и наиболее радикальная в то время газета Великобритании, существовавшая с 1846 по 1930 г.
210
Четверо детей Лесли Стивена, вдохновленные сводным братом Джорджем Даквортом, были ярыми коллекционерами жуков или бабочек.
212
Барбара Хайлз (1891–1984) — художница, связанная с членами группы
213
Дэвид (Банни) Гарнетт (1892–1981) — английский писатель и издатель, изначально учившийся на натуралиста. Он служил во Франции в квакерском отряде помощи, в 1917 году они с Дунканом Грантом жили на ферме Чарльстон и, будучи пацифистами, вместо военной службы работали на ферме Ньюхаус, занимаясь пчеловодством. Дэвид был дважды женат, в том числе на дочери Ванессы Белл, Анжелике.