Съезд деятелей театра
Председатель, заведующий подотделом внешкольного образования, сын диакона, в фуражке студента коммерческого института (образованный) Германов («балда») — глушит коммуной, как балдой. Похож на соборного протодьякона, когда ему сказали, что архиерей подъехал, и он замахал кадилом, а нет архиерея, и диакон упорно машет и машет кадилом.
Артист Диосей (с большим флюсом) год был деревенским инструктором театра, разочаровался, простудился, подал прошение назначить его в городской театр первым попиком — хочет карьеру сделать, берет слово и начинает:
— Господа!
Балда:
— Лишаю слова!
Диосей:
— За что?
Балда:
— Слово принадлежит тов. N. Я лишил т. Диосея слова за то, что он сказал «господа».
— Я ошибся...
— Слово принадлежит...
Футуристический «фабричный гудок» дошел до слуха коммуниста и стал играть роль: нет равенства, нет любви, остается «фабричный гудок».
Идеал коммуны в понимании нашем (субъект перешел в объект) психологически исходит от мещанского домика (уничтожение субъекта — мещанства).
Дама из центра: клубный инструктор от военной организации, одета в солдатскую шинель с императорскими гербами на пуговицах, коротенькими семенит ногами, ужимается, улыбается, читает доклад по тетради, плохо разбирая, и никто ничего не понимает, употребляет выражение «выжатый лимон» — про интеллигенцию.
Диосей (вскакивает):
— Вы хотите нас, артистов, выжать и выбросить за окошко?
Балда:
— Совершенно верно, это одна из основных диктатур про-ле-та-риата: выжать всю интеллигенцию и выбросить вон.
Недоучка из коммерческого училища, сын дьякона, ныне коммунист, заведовал отделом, внешкольным отделом — называет себя вождем народа (от лица народа).
Они (социалисты) правы, пока говорят о равенстве материальных условий и достижениях разных индивидов, но когда они на практике хотят сравнять самих субъектов — получается абсурд.
Спор, волнение, Балда грозит мандатной комиссией (им):
— Приходите завтра в ячейку, там поговорим!
Балда:
— Мелкие пороки, описанные буржуазными писателями, Шекспиром и пр. — это всё насмарку, всё: ревность и любовь всякая. Пролетариат жаждет воспеть фабричный гудок и машину.
Иронический голос студента:
— Подобно тому, как Акакий жаждал песни о своем стуле, на котором высидел сорок лет!
Голос:
— Любовь и ревность — это естественная страсть, а не пороки.
Возражение:
— Нет, порок нужен!
Балда:
— Страсть есть тоже порок. N.:
— Но естественный.
Балда:
— Нет, не естественный: воспитанный порок. Отмените брак, и не будет ревности: жена уйдет, и кончено. Отменят денежную систему, и нет скупости, а вы говорите: «Скупой рыцарь» Пушкина. Не нужно нам таких пьес.
Директор музыкальной советской школы Шулькин. Художник Стрежнев с ассирийской бородой и штаны клеш из матросского сукна.
Отдел — вертеп просвещения.
Пьесок, керосину, соли. «На что же соль?»
Заскорузлый местный художник против сцены: кустики, цветочки. За — коммунист, сцена — движение вперед. Председатель захолустного культкружка за (как коммунист), но, не понимая в этом, говорит про кустики-цветочки. «Нет пьес!» (Пролетарских и всяких.)
Пьеса: «Ванька-Пролетариат». Идея пьесы: воспитать культурную молодежь для образования человечества, чтобы создать всем понятное и всем приятное.
В собрание попал мужик-скиф, я спросил его, как он смотрит на такое собрание:
— Поклоняются Акулькиной ноге.
...в этот момент речи культурного деятеля его укусила сыпная вошь.
— Выше вы говорите: все в будущем, но где же цвет души вашей?
— Нет его, я отравлен.
Самобытность мою они поняли по-своему, и за ней скрывалась «национальность»: они закричали против Европы.
Революция — творческий акт, субъект которого есть народ, 1-я часть — нигилизм, обнажение творческого Ничто (нет ничего), 2-я часть — выступает «трудовик» и под знаменем самобытности создает нацию, которая фиксируется в государстве.
Горький, Евгений Ник., Мар. Мих. и т. д. — делают себе фетишей из «культурных ценностей» (Европа, «Летучая мышь», курсы и пр.).
Анархическим клином вошел Горький в росщеп интеллигенции и народа, Ленин объявил интеллигенцию лимоном, из которого народ должен выжать все соки и потом выбросить. Народ тяпнул обухом по лимону, брызги разлетелись в разные стороны. Огородник Иван Афанасьевич пришел и сказал: «Во всем была виновата ан-тилли-генция!»