Селюк Яков Яковлевич — адвокат («Умный», характер плохой: вы лжете — и лежит), гордость, похож на плечо какого-то красивого, сожженного и разрушенного здания.
Всеволод Анатольевич Смирнов — тип, который никого не убьет, а его убьют — тип эсеров, другая половина камеры наемные убийцы, третья — вожди.
Продовольств. диктатор — самолюбие на двух ногах — несчастненький.
Ник. Ник. Иванченко — жизнь в тюрьме, рабочий конь социализма.
Изобразить, как в коммуне человек не по словам, а по делам определяется: все чины, все одежды сброшены.
Прошел слух, что Утгоф убит, и мы не знали: убежал или убит, и потом, когда легли, совсем не думая о нем, разделили его шоколад и съели, — как на войне.
Снег за решеткой окна голубел, у черной стены догорал костер, а за черной стеной на светлеющем небе стояли деревья митрополичьего сада.
«Сторож у сторожа спрашивает: скоро ли будет рассвет?» (из Пророка).
Гробы повапленные (крашеные) — (найти в Евангелии, — а в гробах кости).
Так вот вопрос: это они разлагают жизнь и создают мучеников, их роль Иуды, на их ложь — наша ложь, и мы — новые, мы — жертвы, мученики. — Какое же может быть сомнение в будущем?
12 Января. Вчера, в день моего дежурства: 6 часов, староста П. А. Лохвицкий, совершенно голый, делал гимнастику по системе Мюллера, кричит: «Дежурные»! Мы трое: я, Селюк, Иванченко — встаем, собираем постели, закидываем койки и моемся и проч. подробности: нарезаем хлеб.
Диктатор продовольствия: за мытьем уборка камеры и прогулка, баланда, мытье, проветривание.
— Вы министр Временного правительства?
— Нет!
— Старого?
— Да, Императорского.
В одном углу фельетон: как арестуют красногвардейцы, в другом, возле министра, о будущем России: центробежные силы сменятся центростремительными, для федеративного государства нужна сильная исполнительная власть, а это и есть царь.
Разыгрывали в лотерею три бутерброда с киселем и два с творогом.
Делопроизводитель-староста сделал министру бутерброд без корочек.
Член Учредительного Собрания, седой, закаленный эсер, зачитался романом о мальчике, который вообразил себя принцем, и читал его всю ночь.
С каждым днем светлеют и приобретают особенное значение деревья митрополичьего сада за тюремной оградой, на которых спят птицы.
Ящик освободился — на этом мотиве разговор о нашей неволе в тюрьме и о воле за стеной.
Селюка освободили: что воля? — А все-таки хорошо! Он измучен, искалечен и теперь мечтает, как он будет оживать в кресле, а Смирнову все равно, тот и там будет так же работать, он по ту сторону воли и неволи.
Камера № 6 выработала приветствие Красному Кресту за продовольствие, а камера № 7 свое: «У вас чиновничий, железный тон. — А у вас сливочный?».
Фокус тюрьмы: переживание — разгон Учредительного Собрания, убийство Кокошкина, бунт уголовных.
Теперь: нас освободит голод. Нарезали хлеб при свечах, вспыхнуло электричество, и солома шерстью показалась на срезанных ломтиках. И заговорили об освободителе голоде и временной диктатуре матросов Балтийского флота.
Б. с воли приносит известие, что голодные митинги.
13Января. Козочка пришла на свидание, совсем голодная, принесла шоколаду.
— Ничего, дядя Миша, выживем и большевиков прогоним.
— В кого ты теперь влюблена?
— С тех пор, как прочла в газетах, тебя арестовали, — ни в кого!
Утомительность разговора при свидании.
Староста спросил:
— Кто это сделал?
Никто не хотел признаться.
У меня сломался карандаш, кто-то подал мне ножик, я не посмотрел, кто, на другой день опять сломался карандаш, опять кто-то подал мне ножик, и я не посмотрел — кто. Сегодня я завязывал веревочкой белье и хотел оборвать веревку — смотрю, опять рука с ножиком и лицо доброе такое, внимательное.
— Вы, должно быть, вегетарианец? — спросил я.
— Почему вы узнали?
— Значит, правда?
— Я теософ. Жертва: теософ.
— Успенский: создаются условия жертвы.
Наше Превосходительство старается быть незаметным, читает Соловьева и, читая, шевелит губами, будто жует и хочет разжевать теперь, по Соловьеву: что же такое Россия и что такое произошло.
Нам присылает Красный Крест обед — хотим поблагодарить и не можем: два дня спорили о форме благодарности и еще спорили о том, присоединять ли к делегации уголовных.