4 Февраля. Ив. Карамазов о Смердякове: это лакей и хам… Передовое мясо, впрочем, когда срок наступит. Будут другие и получше, но будут и такие. Сперва будут такие, а за ними получше.
Из этого наверно вышло у Мережковского: «Грядущий хам»{26}.
«Получше» — это из меньшевиков с.д. с образованием, разные скуластые инженеры, холодные и дельные люди, самолюбивые (себялюбивые).
Вчера нашелся у Кожуховых кипарисовый крестик на шелковой ленточке, я его хотел привесить к Левиной кровати, но он решительно не захотел, отверг. Он теперь не выносит слов дух, душа и пр. В постели вечером мы говорили о некоторых лицах, одно хорошее, другое очень плохое.
— Какая разница! — сказал я.
— Да, какая разница! — воскликнул он.
— Видишь, — говорю, — какие разные бывают души.
— Души? при чем тут души? и что такое душа?
— Да мы сейчас же с тобой говорили о разнице, хорошая душа, плохая душа.
— Всё из пыски! — сказал Лева. — И нет никакой души, всё из пыски!
Сегодня в ночь мороз сломило.
5 Февраля. Только 47! а кругом все вымерло так, будто мне 70 лет, вот что наделали война и революция.
…Что ты спишь, мужичок?
Весна не весна, а то, что лучше весны: ее небесные признаки; да, скоро весна, вороны уже стали задумываться, потом за месяц до полой воды кошки запрыгают, и пошло, и пошло.
О Достоевском: соединенные образы его — Аглая и Катерина Ивановна, Курсистка, Идиот и Алеша, Горбунья, Мария Тимофеевна, Лиза и пр., Мармеладов, штабс-капитан Лебядкин и из Карамазовых, Раскольников, и Иван Карамазов, и Ставрогин, Настасья Филипповна и Грушенька.
Достоевский делает с читателем почти то же, что его Грушенька с Катериной Ивановной: читатель целует ему ручку, и вдруг он берет читательскую ручку и говорит: «А что, если я-то вашу и не поцелую»… и напакостит. Вот читатель Горький и осатанел от этого{27}, восстал на него, как гордая Катерина Ивановна на мерзавку Грушеньку, — тут хорошее восстание, необходимое.
Писать можно о любимом или что не любишь, но нужно писать по долгу человеческому: первые писатели называются идеалистами, как Тургенев, а вторые (Гоголь, Достоевский) — реалистами; романтиками называются такие идеалисты, которые идеальный — любимый свой мир считают не только желанным, а единственным действительным…
Последствие русской революции надо видеть по закону нарушенного молчания.
6 Февраля. Можно праздновать день рождения своего сына, но свой день рождения — тайный день и самый страшный.
Лидя и Коля — несчастнейшие люди, одна кричала от боли, другой молча умирал, и все-таки жили и радости маленькие в жизни своей имели, этими маленькими радостями держится жизнь вообще.
Илья Николаевич и Дуничка искали, куда поместить свою гордость, свое истинное превосходство, и поместили их в чистоте и порядочности: он работал в честной газете, а она в школе. Немым укором для них жил о. Афанасий с ужасным вопросом: да есть ли в этой честности и образованности какое-нибудь превосходство особенное над ворами и невеждами…
…Иду по улице, ветер, слышу, елки на чьем-то дворе шумят, и вспомнилось мне, как, бывало, раньше такой шум елей услышишь и Сибирью повеет, а Сибирь представляется как великая русская дебрь с неиссякаемым богатством и с этим вместе вся Россия, как золотое дно, и с ними свобода моя и какая-то неиссякаемость. Теперь сразу нет ничего, и ели так шумят, куда все девалось? И тут же: вот что значит единая неделимая Россия: и ветер не такой, и шум деревьев не такой… Главное, что, как, бывало, эту всю страну представишь, то и человека русского с нею, куда ни кинешь мысль — всюду он — свой… а теперь он ничтожный, отдельный, маленький и в плену, как в сети, кувыркается, и пространства все заключены.
7 Февраля. «Рабпрос»{28} дал в угоду начальству «революционную» пьесу Л. Андреева «К звездам»{29}. Был вывешен флаг с надписью: «Коммуна — рай земного счастья угнетенных». Речь говорил т. Успенский, видимо, пьяный, раскачиваясь и заложив руки в карманы, почешется и опять в карман. После спектакля танцевала молодежь, угреватые кавалеры и барышни в шубах (лезли друг на друга), молодежь — три поколения пьяниц, которые уже не могут пить вино, а пьют чай.