9 марта, вторник.
Потом я была на двух вечеринках: чай у Этель и ужин у Мэри.
У Этель была ужасная жуткая духота. Я болтала в ярком свете, словно на сцене.
– Ну что, – спросила Оттолин, – как поживаешь? Выглядишь просто замечательно, как будто никогда и не болела.
(Зачем она это говорит? Чтобы вызвать жалость к себе, конечно.)
– Не могу сказать, что мне лучше.
Сама же она была одета как 18-летняя девушка; платье из жоржета томатного цвета, отороченное мехом.
Этель говорит, хихикая:
– Какая милая шляпка.
А я в своей старой фетровой шляпе вся продрогла, пока шла вместе с Дэди сквозь снег.
«Что ж, – говорю я себе, – все равно доведу дело до конца: займу свое место, сяду будто на трон и сперва заговорю о самодовольном юнце Ли Эштоне[299]: “Гляньте, что сегодня написали в “Times” на передовице”» (они цитируют меня и Джойса[300], чтобы продемонстрировать хорошую прозу в сравнении с «Королевой Викторией»[301]).
– Мне бы очень хотелось узнать, действительно ли вы считаете, что этот очаровательный человек так уж хорошо пишет.
Потом Этель нас отвлекла; в разговоре о Перси Лаббоке[302] Оттолин спросила:
– А русские более страстные, чем мы?
– Нет, – ответила я, – уж точно не по сравнению со мной. Меня попросили привести пример. Когда я принимаю приглашения Оттолин, Леонард постоянно говорит: «Я думаю о тебе хуже некуда». Внезапно вспоминаю, что меня пригласила именно Оттолин. «Будь у мистера Лаббока дочь, он бы нашел, о чем писать», – ужасно эгоистичная жестокость со стороны Оттолин, так что я отправилась домой, держа Дэди за руку; обсуждая с ним стипендиатов, которых объявят в субботу (Питер считает, что Дэди ничего не получит[303]); оскорбляя Челси и Оттолин; причитая, как же низко я пала.
Что касается вечеринки у Мэри, то там, если не считать обычного стеснения по поводу пудры и румян, туфель и чулок, я была счастлива благодаря главенству темы литературы. Она помогает нам оставаться милыми и здравомыслящими – я имею в виду Джорджа Мура[304] и себя.
У него розовое глуповатое лицо; голубые глаза, похожие на твердые камешки; копна белоснежных волос; худые слабые руки; покатые плечи; большой живот; хорошо подогнанный и выглаженный фиолетовый костюм; и, на мой взгляд, идеальные манеры. То есть он говорит без заискивания или давления на собеседника и принимает меня такой, какая я есть; да и ко всем остальным у него тот же подход. Несмотря на свой возраст, он по-прежнему непоколебим, непобедим, бодр и проницателен. А что насчет Харди и Генри Джеймса[305]?
– Я довольно скромный человек, но, признаться, считаю, что “Эстер Уотерс[306]” лучше “Тэсс[307]”. Но что тут скажешь об этом человеке? Он не умеет писать. Он не может рассказать историю. Вся суть художественной литературы в том, чтобы рассказывать. Потом он заставляет женщину признаваться. Но как именно? От третьего лица! А ведь эта сцена должна быть трогательной и сильной. Представьте, как бы ее написал Толстой[308]!
– Но “Война и мир”, – сказал Джек [Хатчинсон], – это величайший роман. Я сразу вспоминаю сцену, в которой Наташа приклеивает усы, а Ростов, впервые обратив на Соню внимание, влюбляется.
– Нет, мой добрый друг, нет в этом ничего особенного. Самое обыкновенное наблюдение. Ну, мой добрый друг, – сказал он мне, замешкавшись на мгновение, прежде чем так обратиться, – а вы что думаете о Харди? Вам нечего добавить. Художественная – худшая часть английской литературы. Сравните ее с французской, с русской. Генри Джеймс написал несколько прелестных рассказов, прежде чем изобрел свой жаргон. Но они о богатых людях. Нельзя писать о богачах, потому что, – вроде бы сказал он, – у них нет инстинктов. Но Генри Джеймса, похоже, вообще интересовали только описания мраморных балюстрад. Ни в одном из его персонажей нет страсти. А вот Энн Бронте[309] была величайшей из всех Бронте; Конрад[310] не умел писать и т.д.
299
Артур Ли Болланд Эштон (1897
301
На передовице ЛПТ от 4 марта 1926 года, в статье под названием «Английская проза», обсуждался «Оксфордский сборник английской прозы» (1925) под редакцией Артура Квиллер-Коуча. Цитаты, которые упоминает ВВ, были взяты из ее собственной «Миссис Дэллоуэй», из «Улисса» Джеймса Джойса и из «Королевы Виктории» Литтона Стрэйчи – единственного, кто был представлен в сборнике.
302
Перси Лаббок (1879–1965) – историк, эссеист, биограф и критик, выпускник Кингс-колледжа Кембриджа.
303
Питер Лукас оказался прав: Дэди Райландс получил стипендию Кингс-колледжа Кембриджа только в марте 1927 года.
304
Джордж Огастес Мур (см. 29 апреля 1925 г.) был другом Хатчинсонов, а ВВ, по-видимому, встретилась с ним впервые. Взгляды Мура на Томаса Харди и Энн Бронте, о которых далее идет речь, подробно изложены в его книге «Беседы на Эбери-стрит» (1924).
305
Генри Джеймс (1843–1916) – американский писатель, постоянно живший в Англии почти 40 лет, а за год до смерти принявший британское подданство.
307
«Тэсс из рода д’Эрбервиллей: чистая женщина, правдиво изображенная» – роман (1891) Томаса Харди.
308
Лев Николаевич Толстой (1828–1910) – один из наиболее известных русских писателей и мыслителей. Далее в тексте упоминается его роман «Война и мир».
309
Энн Бронте (1820–1849) – английская писательница и поэтесса, младшая из трех сестер; автор двух романов и ряда стихотворений.
310
Джозеф Конрад (1857–1924) – английский писатель польского происхождения, мастер морского романа.