14.04.1943
Сижу в президиуме партийно-комсомольского собрания совместно с беспартийными. Доклад делает заместитель командира роты по политчасти лейтенант Авраменко.
Сегодня весь день работал над оформлением стенгазеты. Переписал с помощью девушки Саши передовицу майского номера, а также свое стихотворение. Шура - девушка из Ташкента, 22 года, окончила десять классов. Она хорошенькая на лицо и наиболее чистая от всякого разврата из всех здешних девушек - сестер и санитарок. Я слегка увлекся ею. И с удовольствием проводил сегодня время возле нее.
Заглавие в стенгазету написала тоже она. Шура хорошо рисует. Сегодня я оставил с собой Бориса Гусева. Он не хотел идти на занятия и попросил меня оставить его переписывать газету. Но когда он стал писать, оказалось что почерк его не подходит для этого. Пробовал и комсорг роты, замполит старший сержант Славин. У него был лучший почерк, но и он не подошел. Шурин почерк, был наиболее приемлем, но хотя я и не закончил газету - завтра обязательно пойду на занятия, ибо многие думают, что я симулирую, прячусь, на самом деле ничем не занимаясь.
Командир взвода, лейтенант *** антисемит. В первый день моего прихода сюда, когда я назвал во время записи в канцелярии роты свою фамилию, он спросил меня - "Ты не еврей, случайно?" Я ответил, что "да". И когда на второй день моей неявки на занятия он меня увидел недалеко от строя на улице - заставил встать в строй, хотя я и имел разрешение замкомроты остаться. Я не смел ослушаться приказания и пошел на занятия. Только случайная встреча с политруком позволила мне продолжить работу. Политрук заставил комвзвода, несмотря на все его нежелание, отпустить меня в казарму. Вчера на занятиях, мне рассказывали бойцы, он говорил заместителю командира роты по политчасти, чтобы тот любого, даже безграмотного человека заставил выпускать газету вместо меня. "Это хитрый народ - говорил он - они любыми путями увильнут от работы и занятий". Понятно кого он подразумевал под этим "они".
А сегодня утром он долго искал меня и спрашивал бойцов "где Гельфанд?". И, когда я, наконец, встретился с ним в коридоре, он спросил: "Вы все еще пишите?". "Да" - ответил я. "До каких пор это будет продолжаться?". "А вот, пока закончу газету" - сказал я. Он ничего не ответил. После него помкомвзвод несколько раз спрашивал, когда я пойду на занятия. Я знаю, что комвзвода завтра будет меня гонять и мучить, но не пойти на занятия я больше не могу.
Люди спят во время доклада замкомроты по политчасти. Устали.
Сегодня произошел у нас серьезный случай, могущий повлечь за собой плохие последствия. Один из бойцов нашей палаты-комнаты поймался с шинелью, которую он стащил на днях из машины начальника управления штабом Южного фронта, майора. В ней (шинели) были секретные документы и майору объявили выговор, отдали под суд и, очевидно, исключат из партии. Он заявил этому бойцу Дмитриеву, что застрелит его собственными руками, если не получит документов.
15.04.1943
Готовлю материал в следующий номер газеты. Шура тоже симпатизирует мне и исполняет все мои желания, касающиеся редактирования газеты. Командир роты назвал сегодня меня своим корреспондентом:
- Где мой корреспондент? - спросил он, и, когда нашел меня глазами, пригласил пройти с ним к газете. Там указал на необходимость заклеить надпись старого ***
Вечер. Ротное собрание. Присутствует какой-то капитан. Командир роты ведет вступительную речь. Рядом со мной сидит Шура. Она только пришла сюда.
Закончил командир роты. Говорит политрук. Он малограмотен, но речь его пафосная.
- Трогает за сердце нас матушка Украина, ждет нас, сынов своих... неоднократно повторял он вчера, и сейчас повторяет. Он украинец и любит свою Родину. Эта любовь его к своей (и моей так же) Украине, очень трогательна и понятна мне.
Капитан Кучеров Сергей Иванович - командир второго батальона - держит слово. Он говорит о необходимости учиться даже для бывалых людей, фронтовиков. Лейтенанта Авраменко он называет Авриенко - не знает еще своих людей, видно недавно здесь. Говорит, что он депутат. Зачитал телеграмму, присланную ему с производства. Говорит складно, умно, грамотно, убедительно и просто. Хорошо слушать, приятно даже.
16.04.1943
Вчера после собрания поздно легли спать, а встали сегодня - еще темно было. Часы, по своей неисправности, сильно забежали вперед, и подъем был у нас в четыре часа.
Утром вышел на зарядку, затем на построение, как положено. Но после командир взвода не позволил мне остаться в казарме и, хотя идет дождь, заставил меня в валенках идти на занятия. Всем, особенно антисемитам, это доставило большое удовольствие и они не преминули произдеваться в этой связи надо мной: стали требовать, чтобы мне дали винтовку, нацепили противогаз. И, хотя противогазов на взвод всего пять штук, мне все-таки дали нести один. Помкомвзвод сбегал за винтовкой, и, за неимением таковой, принес карабин. Некоторые стали кричать, чтобы мне дали винтовку, и помкомвзвода исполнил и это их желание, заменив карабин винтовкой - все-таки тяжелей!
Сейчас лежим в поле. Я решил все снести и выполнить, что прикажут. Проклятая жизнь!
17.04.1943
Вчера мне все же удалось не пойти на занятия, и я написал несколько статей для газеты, одну большую, под названием "Обзор боевых листков".
Сегодня утром командир роты всех без исключения, даже девушек, выгнал на занятия. Но было уже поздно и пока мы дошли занятия окончились. Все вернулись обратно.
После завтрака опять пошли на занятия.
Сейчас беседа санинструктора. Хабибуллин - сержант-самозванец, страшно нахальная сучка. Маленький, заносчивый татарин со звонким голоском дворняги-собачонки. Он ко всем лезет, со всеми ругается и всеми командует. Из Сальска он вместе со мной в одной команде был направлен сюда. В дороге он утверждал, что является младшим сержантом и на петлицах у него было по одному секильку. Придя сюда, он вызвался быть командиром отделения. Когда спрашивал его командир, он заявил, что сержант, и через день прицепил себе еще один секилек. Когда я спросил его для чего он это сделал (документов на сержанство у него никаких нет), он ответил, что сейчас и средние командиры не имеют никаких документов, оправдывающих их звание.
А сейчас он пристал ко мне: "Сними винтовку!". Я, конечно, не выполнил его глупого и незаконного требования, не снял винтовку. Тогда он стал вырывать ее у меня. Завязалась борьба, после которой ремень на винтовке был оборван. Я привязал ремень, а он, ругаясь: "Еврей!, я тебя застрелю! говно!", производил жалкое впечатление. Но я только смеялся над ним. Смеялись бойцы и командиры, которым он уже надоел своим лающим голосом и склочным существом. "Дурашка ты, собачонка лягавенькая, и ты берешься быть командиром?!" Он не нашелся что ответить, и еще долго и исступленно лаялся. Вот так их, гадов, обуздывать надо!
23.04.1943
Ростов. Запасной с.п. В поле на занятиях.
На днях получил зарплату - 125 рублей. Какова же была досада многих младших командиров, и в том числе Хабибуллина, получивших всего по 20 рублей.
Вчера у меня был крупный неуспех, или, вернее, ряд неуспехов в быту и учебе. Стрелял на 200 метров - плохо. Из 10 патронов ни одним не попал в цель.
Получил два наряда вне очереди от комроты за то, что купил стакан семечек. Он запрещал покупать их. Многие бойцы и командиры покупали их до и после меня, и ни одному не досталось за это. А на меня донесли свои же бойцы, товарищи. Хочу поговорить с замкомроты, написать рапорт о своем желании на фронт.
Вчера написал письмо в Магнитогорск с фотокарточкой.
24.04.1943
Дмитриев отделался строгим выговором с предупреждением на ротном комсомольском собрании. На днях его выпустили и он ходит на занятия.
Сегодня купил еще семечек. Лущу их так, чтоб никто не видел.
Вчера дезертировал или исчез каким-то образом старший сержант, медаленосец, член ВКП(б), агитатор нашего взвода Гайсек. Лейтенанта, командира нашего взвода, направили на пересыльный пункт как красноармейца, рядовым. Документов у него, что он имеет звание нет. Только в красноармейской книжке написали, что занимал должность в ЗСП командиром взвода. Так ему и нужно мерзавцу, антисемиту. Помкомвзвода теперь комвзвода. Свое назначение он ознаменовал двумя нарядами вне очереди одному красноармейцу. Приказал ему две ночи подряд не спать и работать, а после этого ходить на занятия за то, что тот не вовремя вышел на построение. Помкомвзводом назначен сержант-орденоносец Маслов.