Современная молодежь, прежде всего, несчастна . Несчастна потому, что живет в мире, в котором один критерий – успех . Отсюда тоже невероятный разлив всяческого самозванства, учительства… "лидерства". В Церкви это приводит ко все разрастающемуся "младостарчеству".
1 поздняя осень, конец сезона (фр.).
2 Ср.: "Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками. Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне" (1Кор.4:11-13).
3 "Социалистическая партия везде – катастрофа для страны" (фр.).
Я не хочу сказать, что мое поколение было свободным от самопревозношения, хвастовства, присущей молодости хлестаковщины. Мы все, вне всякого сомнения, любили "покрасоваться". Но это не затрагивало глубины жизни. Наедине с собою мы очень хорошо знали, что это хлестаковщина. И потому это не было, как теперь, какой-то душевной болезнью, какой-то мрачной тяжестью страха.
"Власть над душами" – какая это, по-видимому, страшная и ненасытная страсть, как съедает она душу прежде всего самого того, кто ею одержим. На днях мне довелось прочитать письмо одного такого младостарца. Студент, получивший его, дал мне его – сомневаясь в уже не помню каком "поучении" этого тридцатидвухлетнего учителя духовности. Какая поразительная самоуверенность, какое полное абсолютное самоотождествление с истиной. По прочтении письма мне стало просто страшно. И если бы это был единичный случай. Нет, я мог бы, не напрягаясь, назвать десять таких "старцев", безнадежно калечащих души своим псевдомаксимализмом… Как будто они никогда не читали, что "Господь гордым противится, а смиренным дает благодать"1.
Четверг, 3 декабря 1981
Засел снова за "Таинство Святого Духа". Мне вдруг стало ясно, что я отложил, отказался из-за лени и малодушия. И тоже маловерия. Но почему все-таки с каждым годом писать мне все труднее и труднее? Думаю – и долго! – о каждой фразе. Одна из причин этому – я думаю – в том, что богословие, то есть богословское "писание", "выражение", я с годами тоже все больше ощущаю как "искусство"… И вот на искусство это, пожалуй, не хватает сил и дара.
Вчера, уже уходя на лекцию о таинстве елеосвящения, к которой я даже и не готовился, ибо читал ее несчетное количество раз, вдруг осенило – что все богослужение этого таинства (чтение Апостолов, Евангелий, молитвы и т.д.) раскрывает это исцеление, это сама Церковь как новая жизнь новой твари, в которой претворяется и болезнь, и страдание… Вне Церкви они – поражение, в ней – победа и свидетельство Царства.
Завтракал вчера у нашего студента Н. (из Техаса, с женой – беременной – и тремя детьми). В углу – икона: три "героя Православия" – Палама, Фотий, Марк Ефесский. Икона, иными словами, анти католичества, и при этом воинственного. И Н., и его жена – бывшие католики.
Не удержался и купил сегодня в Нью-Йорке новую толщенную биографию William Carlos Williams…
Пятница, 4 декабря 1981
Вчера, почти внезапно, стала для меня ясной моя ошибка в "Таинстве Святого Духа", тупик, в котором я оказался. Я все сводил, то есть спор об эпиклезе, к конфликту Восток – Запад. Но это неверно и потому – тупик. На деле же нужно рассуждать так: если исчезает или хотя бы слабеет эсхатологическое понимание таинства и это значит – и самой Церкви, то вопросы о моменте и способе прело-
1 Иак.4:6.
жения Святых Даров становятся необходимыми, логическими, так же как и понятие "пресуществления". А это ослабление эсхатологической сути христианской веры началось очень рано и совсем не только на Западе. Уже Кирилл Иерусалимский, в четвертом веке, – пример этого ослабления… И тогда сразу же Дух Святой и Его действия в Евхаристии начинают пониматься как "инструментальные". Таким образом, я, в общем, зря написал неимоверное количество страниц. Все это объяснял сегодня милейшему о.Ариде. Теперь со страхом и трепетом сажусь за писание нового начала. По такому, приблизительно, плану:
– Спор об эпиклезе как спор бессмысленный.
– Церковь и Дух Святой.
– Дух Святой – в Таинстве Церкви – Евхаристии.
– Евхаристия и время.
– Евхаристия и преложение.