Выбрать главу

Пятница, 30 апреля 1982

Что это – старость? Ахматовское "маразм крепчал"? Я сижу часами над маленькой статьей, переписываю все тот же первый параграф первой страницы и… ни с места. То же самое с главой "Таинство Духа", с моей keynote address1 на "Синдесмосе" и т.д. Или же это потому, что я достиг возраста, когда хочется

1 "убежденный член Епископальной Церкви" (англ.).

2 приводящей к обратным результатам (англ.).

3 речью, задающей тему и тон собрания (англ.).

либо "настоящего", либо ничего… Не знаю, но проходят дни за днями, и как будто все растет этот паралич. Вот и сейчас я взялся за эту тетрадку, чтобы "оттянуть" момент очередной встречи с постылой первой страницей.

Вчера – старый приход [в Коннектикуте]. В нем долго служил о. П[авел] Л[азор]. И все равно все то же самое: петиции прихожан (не говорящих по-русски) увеличить число чтений и пения на церковно-славянском языке, те же сплетни, та же бессмысленная борьба со священником, короче говоря – то же "гетто", о котором я писал вчера. Какой-то абсурдный мир. Стена, которую ничто не пробивает. С другой же стороны – приходы, в которых как будто стена "пробита", где, внешне хотя бы, все в порядке. И тут тоже какой-то тупик. Не потому ли это, что вне органического "православного мира" Церковь воплотилась, да и не могла не воплотиться, – в приход , и это значит – в организацию , с точно определенным членством, необходимостью заботиться об "имуществе", с властью, административными заботами и т.д.? Церковь стала организацией среди организаций, активностью среди активностей. Но она этим никогда не была. В первохристианский период, в эпоху отвержения ее миром она была эсхатологической "реальностью" и никакой специфической "мирской", то есть в мире, "активности" не имела да и не могла иметь. Средоточием ее жизни была Евхаристия – таинство претворения не только хлеба и вина в "небесную пищу", но и самого мира, самой жизни в нем – в предвосхищение, предвкушение грядущего Царства Божьего. Поэтому Евхаристия была таинством Церкви – Церкви как общины (синаксис), Церкви как любви (милосердие, агапи), Церкви как знания (Слово Божье), Церкви как "исполнения" всего во Христе.

Затем наступила "христианская эпоха". Все в данном народе стали христианами, возникло "мирянство" как новая форма христианской жизни. "Мирянин" – это не тот, кто вне Церкви (как в раннем христианстве), а тот, кто, в отличие от "клира", живет жизнью мира, его, так сказать, "освящает" верой, знанием, молитвой и т.д. Освящение мира неотмирной верой, времени – эсхатологией, земли – небом. Церковь освящает мирянина – причащая его Царству Божьему, но тем самым освящая и его жизнь в миру, указывая ему – хотя бы в идеале – смысл жизни: "Да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте". Да, Церковь стала храмом, культом, "прикасанием мирам иным", но этот храм и этот культ – это "касание", эта эсхатология – были отнесены к миру как откровение, дар, возможность "новой жизни", знания самой жизни как нового творения.

Этот христианский мир, мир, Церковью "сопряженный" с чаянием Царства Божия, на наших глазах пал. Но парадокс и трагедия этого падения, этого распада в том, что распался он как раз в ту самую меру, в какую сама Церковь отказалась от своей эсхатологической функции в нем, приняла участие в его "активности", отождествила себя с этой активностью, стала буквально частью мира, его организации и деятельности.

"Секуляризация" мира началась как освобождение от "Церкви" – не от веры, от "клерикализма" – не от "мирянства". Но Церковь-то в том и виновата, что она в каком-то смысле уничтожила "мирянство". Уничтожила, с одной стороны, превратив их в "клиентов" клира, а клир в жрецов, обслуживающих

их "духовные нужды", с другой же – потребовавши от них "религиозной" деятельности, сделав их "обслуживанием" нужд Церкви, членами "церковной организации".

Вот, следовательно, два полюса мирянской психологии , особенно очевидные в диаспоре, то есть там, где отсутствуют даже "развалины" органического христианского мира.

(а) Это, во-первых, психология "клиента", самого решающего, что ему от Церкви нужно и в каком виде. Он может хотеть и того, чтобы "Церковь" была его связью с родиной, детством и т.д., и того, наоборот, чтобы она была, скажем, "стопроцентно американской". Он хочет либо "русской" – полуночной Пасхи, либо "карпаторосской" – с обедней в пасхальное утро и т.д. ad infmitum1 . А так как он "клиент", за все платящий и содержащий на свои средства "обслуживающий" его клир, то всякое сопротивление клира, ссылки на какие-го непонятные и никому не нужные "правила" и на "дисциплину" кажутся ему, клиенту, абсолютно ненужными, злой волей священника, проявлением его "властолюбия".